Осколки. Возьми меня за руку. Любовь по чертежам
Шрифт:
Не думаю о маме, когда задерживаюсь и понимаю, что надо бы ей позвонить, предупредить, но мне неохота, не вижу поводов для волнения. Ну что со мной может случиться?
Не думаю о Вишне, которая носится со своей вымышленной любовью как с писаной торбой. А ведь для нее она реальна, по-настоящему реальна. Ее чувства и переживания – все живое.
Не думаю об Игорьке, который рассказывает о чем-то для него важном, а я не слушаю – голова занята совсем другим.
А ведь я надеялась: буду с ним – и все ненужные мысли отступят. А получилось наоборот. Это Игорек где-то там вдалеке. Он приближается, только когда начинаем целоваться.
Игорек с силой притискивает меня к себе, приникает к губам, нетерпеливо и жадно. Существую лишь осязанием, тону в горячей волне. Да только недолго. Опять меня выбрасывает на поверхность, как пробку.
Мысли все перебивают, даже поцелуи превращают в мерзко-нелепую смесь движений, тактильных ощущений и слюней. Тут же появляется осознание: Игорек не просто меня обнимает, он лапает мою задницу. Его плотно прижатые ладони медленно скользят вниз, пальцы судорожно сжимаются. А я едва не подпрыгиваю. Меня передергивает, до мурашек. Это не возбуждение. Это отвращение. Понимание, что нет тут никаких эмоций, никаких чувств, только гормоны и физиология, а Игорьку в принципе без разницы – чья, главное – задница.
– Э! Не слишком зарвался?
Отталкиваю его, а Игорек в ответ хмыкает, надувает губы и сопит возмущенно:
– Ну чё ты… как маленькая?
Убирает руки за спину, но во взгляде прежнее томление, не спрячешь. А он и не пытается, предлагает:
– Пойдем ко мне. Домой. У меня сейчас никого нет. Родители свалили в гости, теперь долго не явятся. А даже если явятся, все равно в таком виде, что им уже ни до чего. – Он неосознанно прикусывает верхнюю губу, и та блестит влажно. – Пойдем, а?
– Зачем? – нарочно спрашиваю и жду, что Игорек ответит.
Он, конечно, не решается сказать прямо, только произносит мое имя, таинственно и многозначительно, и тупо лыбится. Старательно транслирует мимикой и взглядом: «Будто сама не понимаешь?»
Я понимаю. Точнее, прекрасно знаю с самого начала. А Игорек – нет. Не знает. Ничего. Все прочее для него не имеет значения. Ему даже в голову не приходит, что мои мысли могут быть заняты совсем другим, что меньше всего сейчас я думаю о том, как расстаться с моей никому не нужной девственностью.
– Агата, – теперь он почти пропевает мое имя, с придыханием тянет «а». Сразу следом тянет руку. Фантазия уже разгулялась. Гипнотизирует взглядом: «Ну, соглашайся! Скажи: “Да. Да. Да!”».
– Да пошел ты.
Пытаюсь уйти, но он вцепляется в локоть, рывком возвращает к себе. Еще и другой рукой обхватывает, опять старается прижать. Не обращает внимание на мое сопротивление. Нет. Воспринимает его по-своему.
– Ну ладно, поломалась для виду. Я оценил. Может, уже и хватит?
Вот урод. И все это свидание изначально планировалось с единственной целью. Чтобы зря не пропал момент, пока предки в отъезде, пока квартира пустая, пока весна и Агата созрела и, конечно, не будет против. А зачем она еще нужна такому взрослому и серьезному Игорьку? А зачем он мне нужен?
– Ты только потому со мной и встречаться начал, что решил, будет легко в постель затащить?
– А на фига еще встречаться? – Игорек выкатывает глаза в праведном негодовании, смотрит снисходительно, как на недоразвитую. – На звезды, что ли, вместе смотреть? Типа погулять, поболтать – и все. Дальше поцелуев – ни-ни. Мне чего, двенадцать? Или у тебя принципы? До свадьбы не давать. Так сразу предупреждать надо, – негодует еще показательней. – Чтобы я на тебя время зря не тратил.
– Вот и не трать. Отвали уже. Понял?
Теперь он меня отталкивает. Чувствую, еле сдерживается, чтобы не сделать это гораздо сильнее. Пусть бы я улетела подальше. Навернулась, разбилась, зарыдала, раскаялась.
– Ну и катись.
И качусь. И рыдать не собираюсь, и раскаиваться. Твержу под нос прежнее:
– Вот урод. Да пошел он. Придурок озабоченный.
И самое обидное именно это: Игорек ведь даже не сомневался, что я соглашусь, что побегу за ним с радостью. Он реально считает, что я только об одном и мечтаю, как ублажить такого чудесного мальчика, что для меня в жизни ничего важнее не существует. Даже если говорю «нет», думаю «да». Или вообще не думаю. Не способна.
Лучше уж тогда как Вишня, самой сказку создать. И верить, вопреки очевидному, и видеть кругом только радужных пони. Они милые, и с ними не так фигово.
Все кипит внутри и снаружи тоже. Я раскалена до предела.
Неожиданно дождик брызнул, и у меня такое впечатление, что мелкие капли падают на меня и сразу с шипением испаряются.
Как назло, без конца всплывает в памяти чересчур явственно и четко: и разговор, и как целовались с Игорьком, и… Кажется, до сих пор чувствую его пальцы на моей…
Меня брезгливо передергивает, и, наверное, в тысячный раз повторяю: «Вот урод!» И дверью в квартиру хлопаю слишком сильно, само получается.
На грохот в прихожую выходит мама, произносит встревоженно:
– Агата!
– Мам, мне некогда. Надо еще уроки доделать.
Прячусь от нее в комнате. Ну не могу я сейчас ни с кем разговаривать. Даже с Вишней не могу, хотя она наверняка онлайн и только и дожидается моего появления, чтобы обсудить последние события. Свои.
Зашвыриваю на кровать телефон. И ноутбук там. Вот и пусть общаются друг с другом. А я сажусь за стол и нервно кручусь туда-сюда в кресле на колесиках.
Мерзкое чувство – разочарование. Потому что, когда разочаровываешься в ком-то, обычно и в себе тоже. Что связался, что поверил, что повелся как дурак и не разглядел настоящего.
Не, ну я, конечно, не рассчитывала, что с Игорьком у нас получится нечто возвышенное, светлое и на всю жизнь, но чтобы вот так…
Конец ознакомительного фрагмента.