Осколки
Шрифт:
– Марусь… – друг погладил меня одной рукой по плечу, – это было не по настоящему, ты тогда болела…
– Да знаю… – глубоко вдохнула, – я и сама это знаю…
На входе нас встретил удивленный охранник.
– Максим Андреевич?!
– Анатолий Иваныч, доброй ночи! Как обстановка?
– В штатном режиме, – отчитался охранник.
– Нам нужно кое-что на крышу доставить. Помните Александр Михайлович в надстройке сад устроил?
– Конечно, помню! Мы ж с ним отопление сами смонтировали, – с гордостью ответил мужчина.
– Мы с Марусей решили там порядок навести.
– Маруся,
– Да, Анатолий Иванович, это я. А вы не знаете, кто за садом ухаживает? – спросила с надеждой.
– Нет, Марусенька, я уж думал засохло там всё! Могу поднять видео с камер наблюдения, кто наверх поднимался и когда. Но на это время потребуется.
– Анатолий Иваныч, есть в ночную смену кто из парней покрепче? Нам нужно кое-что отнести на крышу.
– Да, найдём! – старый охранник что-то буркнул по рации, и подмигнул нам.
Мишка с любопытством глядел по сторонам сидя у меня на руках, крепко обнимая шею
– Как на Александра Михалыча мальчонка похож, – вздохнул охранник, – эх, такой человек был…
Старый охранник не задавал вопросов про сына. Только ласково по-отечески, смотрел на нас, где- то в глубине его глаз промелькнула грусть.
Из служебного помещения вышли два крепких парня в чёрной форме охранного агентства. Анатолий Иваныч четким командным голосом раздал указания, парни принесли из машины всё наше добро и помогли поднять его на крышу.
Мы вынесли из надстройки плетёную скамеечку, уложили задремавшего Мишку в коляску, укрыв тёплым пледом. Я налила Максу какао из термоса и оставила их наблюдать за звёздами, Макс присматривал за сыном, ковырялся в своём ноутбуке. А я занялась садом.
В первую очередь отмыла стеклянные стены надстройки. Выгребла опавшие листья, обрезала сильно разросшиеся растения, приготовила питательный раствор для поливки. Я разговаривала с растениями. Просила прощения, за то, что бросила их в трудный час. Благодарила за то что они несмотря ни на что выжили. Рассказала где теперь их хозяин, и просила, чтобы они приняли мою заботу. Я изливала им душу. Они слушали, и казалось, понимали меня, шурша листьями в ответ.
Когда я закончила, была уже полночь. Села рядом с другом на лавочку, положила ему голову на плечо:
– Иногда я чувствую, что Сашка рядом, – закрыв от усталости глаза сказала я, – будто он никуда не ушел…
– Я всегда тебе верил, Марусь… и тоже раньше его чувствовал. А теперь уже нет, – ответил друг и чмокнул меня в макушку, – поехали домой, ты просто молодец! Я тобой горжусь!
8
Бродяга. Коридор
Теперь каждая картинка из моих воспоминаний стала на вес золота. Я не помнил свою жизнь до нашей встречи с Марусей, поэтому пытаться найти хотя бы какие-то зацепки в том, что было после.
Часто в воспоминаниях всплывали два человека. Девушка со светло русыми волосами и короткой стрижкой, чем-то отдаленно напоминающая Марусю, только повыше, а глаза зеленоватые. И парень высокий, довольно
Очень ярким и назойливым воспоминанием о нас с Марусей было путешествие в Нью-Йорк. Знакомство с моими родителями. У меня ведь были родители. Тогда весь полет я жутко волновался. Хотя старался не подавать виду, подшучивая над Марусей, которая тряслась как осиновый лист. Родителей не видел с самого переезда в Москву. Целых два года. Папа не одобрил моё самоуправство, на прощание грозил лишить финансирования и лишил. Эта встреча была подстроена мамой в надежде на перемирие. Я так легко забыл о них. Мысленно заставил себя не отвлекаться, не тратить силы на печаль и сконцентрироваться на главном.
Нью-Йорк – самое первое в жизни путешествие Маруси за границу.
– Ты наверное шутишь! – она смотрела на визу и билеты на самолёт, – ты как всегда прикалываешься?
– Да какие тут шутки! – меня веселила ееё недоверчивость.
– Ты сказал, мы встретимся с твоими родителями, – она переводила взгляд то на меня, то на билеты.
– Да, всё правильно с родителями! Ты же разговаривала с мамой по скайпу! Они ждут нас на новогодние каникулы.
– Но… но… я думала… мы поедем просто загород, – она замялась, – Саш, Нью-Йорк, это для меня слишком. Я морально не готова. Я сейчас даже билет в Сочи на самолёт не могу позволить… я…не могу…
– Марусь, билеты купила моя мама, она мечтает провести каникулы всей семьей. К тому же единственный сын хочет знакомить её со своей очаровательной девушкой. И просто поверь на слово, если мама что-то решила, её уже не переубедить! Никому и никогда! – я мягко улыбнулся и обнял растерянную девушку.
– Саш? – она уткнулась носом в мою грудь, – а как ты вообще в Москве оказался?
– Случайно, – улыбнулся я и погладил её большим пальцем по щеке – С отцом разругался, из-за того что не пошел по его стопам. Отец перекрыл мне кислород в бизнесе. А в России остался мой университет и преподаватели и друзья.
– Значит, я должна быть благодарна твоему папе. Он помог нам найти друг друга!
Маруся нежно поцеловала меня. А потом принялась неугомонно скакать по комнате с воплями периодически переходящими в ультразвук:
– Дашка сойдёт сума, она жуть как боится самолетов! Наверное, пока мы долетим сестрёнка поседеет! А-а-а! Это же Нью-Йорк! А-а-а! Саш, Нью-Йорк!
Я смеялся, моя девочка рисковала лопнуть от переполняющих эмоций. И действительно у Даши был обостренный родительский инстинкт, после того как в автомобильной аварии погибли их с Марусей родители. Даше было восемнадцать, а Марусе только исполнилось шесть. Моя девочка почти не помнит ничего из детства. Хрупкий разум блокировал болезненные воспоминания. А вот Даше пришлось несладко. Она в одночасье лишилась детства, защиты и заботы. Её мечты стать художником ушли на второй план. Ей приходилось выживать, бросить учебу, устроиться на две работы. Но она не оставила сестру, она всю себя посвятила ей.