Осколки
Шрифт:
– Солис, где теперь Ваня? – спросил я, с затаённой надеждой.
– Он дома, – воин тепло улыбнулась мне, – Бродяга, это поразительно, мы вернули его выброшенную душу в тело! Я раньше только провожала души в поток!
– А он не вернётся как моя Маруся?
– Нет. Она возвращается, потому что ты здесь. Она возвращается к тебе, ты буквально затягиваешь её сюда.
Я устало выдохнул.
– Замкнутый круг какой-то! Она возвращается из-за меня, но если меня здесь не будет, ты не найдешь её, и она … она… – мне не хватало сил произвести эти слова.
– Бродяга,
– Только вперёд, – уныло пробормотал я.
Девушка улыбнулась.
– Солис, а других воинов много?
– Много. Мы разные, у каждого свои таланты. Я «искатель», поэтому быстро нахожу тебя. Сейчас мне проще потому что наши мысли настроены на одну волну. С другими душами, или как мы вас называем, «фотонами», сложнее. Но всё равно я быстрее многих. Есть «воины-защитники», есть «целители». Мы все часть потока. Нам нужно всегда поддерживать с ним связь.
– Солис, а зачем тебе меч?
– Ох, Бродяга, лучше тебе никогда не видеть зачем он нужен, – грустно улыбнулась уголками губ воин.
После этого случая я стал маниакально прочесывать коридор. Проблема заключалась лишь в том, что передвижения были ограничены моим сознанием, моими воспоминаниями. Я мог отправиться только в те места, о которых помнил. То есть туда где бывал, или видел на картинке, или мог очень отчетливо представить. Моя память была моим главным помощником и главным слабым местом. Я помнил только то, что как-то связано с Марусей.
Для среднестатистического человека на Земле я путешествовал довольно много. Особенно в последние годы. И Маруся неизменно была рядом. Сейчас я бессовестно пользовался её чудесной способностью примечать удивительные тонкости, скрытые от человека на первый взгляд. Благодаря ей, у меня появился шанс вернуть домой, того кто по стечению обстоятельств потерял связь со своим телом.
Я тщательно секунду за секундой восстанавливал мгновения, что мы провели вместе, расширяя радиус передвижений, восстанавливая пробелы в воспоминаниях. Вторую выброшенную душу я нашёл очень не скоро. Прогуливаясь по аэропорту Хитроу в Лондоне. Ей оказалась женщина лет сорока. Она стояла у пустой стройки регистрации. Руки души потемнели по локоть. Тьма, выбрасывая жадные тонкие щупальца поднималась от кончиков туфель и доходила почти по пояс
– Добрый День! – дружелюбно сказал я, стараясь не показывать волнения.
Женщина смотрела сквозь меня невидящим взглядом.
“Солис! Приём! Ещё один “выброшенный”!
“Бродяга! Чувствую тебя! Скоро буду!”
– Привет! – я попробовал повторить попытку, – ты давно здесь?
Но ответа не последовало.
Через мгновение появилась Солис.
Воин, уже привычным мне жестом, протянула руку в белой перчатке доспехов к женщине. Та не сдвинулась, не шелохнулась. Солис медленно и осторожно приближалась.
Солис ловко увернулась, описав в воздухе сальто, закрывая тем самым меня от разъярённых чёрных глаз.
– Фортис, без тебя мне не справится! – выкрикнула в пустоту воин, женщина вновь двинулась на неё, – Бродяга, немедленно уходи, ты должен быть ближе к потоку, если Фортис не успеет, тьма возьмется за тебя! Она ищет именно тебя!
– Солис, а как же ты?
– Я задержу её!
В этот момент меня пронзила острая боль, и я как подкошенный упал на колени.
– Маруся… она выпала… она здесь…
Зажмурил глаза, пытаясь представить место, в котором она может быть. Но волны боли накатывали сильнее, не позволяя мне сосредоточиться.
Наша квартира: Гостиная. Пусто. Мой офис. Пусто. Любимое кафе неподалёку. Пусто. Университет: мой кабинет. Пусто.
– Где-ты, Маленькая?! Подскажи мне!
Я почувствовал, как глухо гудит золотая нить на моем запястье. Я был там лишь однажды. Собрав жалкие крупицы воспоминаний, закрыл глаза. Краткий миг радости, Маруся здесь. Она нашлась. Я успел.
Потом проступила реальность. Она лежала на земле, прижавшись всем своим хрупким, истощенным тельцем к светлой каменной плите. Могила родителей. Под её глазами залегли глубокие бурые тени. Волосы совсем обриты. По кистям рук и локтевым сгибам разлились огромные синяки. Кожа на губах пересохла и потрескалась.
Мгновенно бросился к ней, взял на руки, окутывая собой, словно одеялом, пытаясь согреть, защитить и исцелить от боли.
– Ты пришёл … – слабо прошептала она, а глаза наполнились счастьем.
– Конечно, пришёл! Как я могу оставить тебя, ты же без меня на ровном месте спотыкаешься!
Я осторожно поцеловал её, едва касаясь губ, она слабо обняла меня за шею.
– Все говорят, что тебя больше нет! – всхлипнула, губы задрожали, – но я же чувствую тебя!
– Маленькая, я просто очень далеко …
Вытер большим пальцем слезинку, что скатилась по её щеке.
– Когда ты вернёшься домой?
Тоненькая ладонь легла мне на грудь.
– Я не смогу вернуться, – с горечью ответил честно.
Она тихо заплакала. Заскулила как раненый зверёк.
– А я могу остаться здесь с тобой?
– Только не сейчас. Позже, слышишь меня? – заглянул в серые глаза, – ты должна набраться терпения, и оставаться сильной, тогда мы сможем быть вместе! Я подожду здесь!
– Мне больно без тебя! Здесь болит, – она приложила мою ладонь к своему сердцу, – очень больно, я иногда не могу дышать…
– Знаю, Маленькая, я тоже это чувствую, и мне больно! – обнял крепче, – давай уйдём отсюда, сейчас покажу тебе чудесное место. Помнишь, у моей мамы на комоде в спальне стояла старая фотография? Где мне семь лет. Я там в таких смешных шортиках, и в полосатой панамке как у юнги. Помнишь?