Ослеплённый желанием

Демидова Лидия

Анечка, к моей радости, тоже очень быстро поправлялась — почти сошли синяки, зажили все царапины на лице и теле, нанесенные осколками разбитого стекла, даже шрамов не осталось. Малышка уже ходила, и только легкая хромота напоминала о том, что ей пришлось пережить. Я безумно опасалась, что это увечье останется на всю жизнь, но хирург заверил меня, что вскоре все пройдет, а пока Анюта носила фиксирующую повязку на травмированной ноге. Ее скорое выздоровление считали настоящим чудом, ведь в отличие от меня она была человеком и не обладала ускоренной

регенерацией. Так что нам действительно повезло, что в этой жуткой аварии никто серьезно не пострадал.

Я чувствовала себя превосходно, и наконец-то сама поняла, что значит регенерация оборотней. Шов после операции зажил очень быстро, и от него не осталось даже шрама. За несколько дней я полностью восстановилась и почти пришла в форму. Немного лишних килограммов осталось, но они нисколько не раздражали меня, и даже наоборот, мне нравилось, что округлились ягодицы, и чуть увеличилась грудь.

Мы с детьми провели в больнице чуть больше недели и вот сегодня, наконец-то, нас выписывали домой. Несмотря на одиночную палату, роскошные условия и ресторанное питание, я безумно хотела покинуть больничные стены, каждый день напоминавшие мне о случившемся. В тот вечер оказывается, водитель самосвала уснул и выскочил на встречную полосу. Игнат, прекрасно понимая, что столкновения не избежать, и мы все можем погибнуть, рискнул и, пробив боковое ограждение, вылетел в кювет… Именно это спасло нам всем жизнь.

— Мама, ты сколо? — послышался нетерпеливый голос Анюты, явно уставшей меня ждать.

— Уже иду, — улыбнулась я и, собрав волосы на макушке в пышный пучок, спешно убрала расческу и косметику в сумочку.

— Хорошо выглядишь, — Игнат чуть улыбнулся при моем появлении.

— Спасибо, — промолвила я, немного засмущавшись от оценивающего мужского взгляда. В глазах оборотня светилось восхищение, и мне было как-то не по себе.

Ссадив Анечку с колен, Игнат поднялся и подошел ко мне. Вытащив из кармана овальный длинный футляр из красного бархата, он протянул его со словами:

— Это тебе.

Раздался едва слышный щелчок и когда крышка открылась, я увидела изящный браслет в виде небольших золотых ромашек и в центре каждой был маленький янтарный камешек.

— Никогда не видела ничего подобного, — выдохнула я. — Очень красивый.

— Давай примерим, — Игнат ловко достал браслет, и уже через мгновение он был на моем запястье.

— Спасибо, — улыбнулась я, любуясь украшением. Впервые Игнат подарил мне что-то столь изящное и красивое.

— Рад, что смог угодить.

— А мне? — Анечка до этой минуты молчавшая, решила заявить о себе. — Я тоже хочу браслет.

Прежде чем я успела ответить. Игнат ловко подхватил дочку на руки и, глядя ей в глаза, прошептал:

— Я и тебе обязательно подарю, но только когда ты подрастешь. Если хочешь, мы можем купить тебе сережки. Если мама разрешит, конечно.

Анечка тут же перевела на меня вопросительный взгляд.

— Я не против, — улыбнулась дочке. — Обязательно купим и проколем

ушки. Но чуть позже. Договорились?

— Да.

Игнат опустил малышку на пол и уточнил:

— Можем ехать?

— Да, — подошла к сыну и ловко завернула его в конверт. Мой мальчик сладко сопел и лишь немного поморщился, давая понять, что своими действиями я мешаю ему спать.

Игнат подхватил сына, и мы покинули больничные стены. Наш малыш в руках отца казался совсем крошечным. Игнат буквально сиял от счастья, и улыбался каждому встречному. Это было так удивительно, ведь обычно он был довольно серьезным.

Во дворе больницы нас ждал Матвей, прогуливаясь у новенького блестящего внедорожника. Я замерла на полушаге. Неконтролируемый страх накрыл волной. Перед глазами промелькнула авария, и я невольно схватила Игната за локоть.

— Что случилось? — испугался он, а потом все поняв, держа нашего сына одной рукой, второй обнял меня за плечи.

— Родная, все будет хорошо. Не бойся.

— Не могу, — призналась я. — Как подумаю, что дети чуть не погибли.

— Милая, все в прошлом. Надо пересилить этот страх. Идем.

Игнат ловко пристегнул Анечку в кресло, а затем посмотрел на меня:

— Поехали родная.

Если честно села я в машину с трудом. Внутри все сковало от страха, а паника не давала дышать.

— Пусть наш сын составит тебе компанию, — Игнат передал мне младенца и, закрыв дверь, сел рядом с водителем.

— Сильно не гони, — предупредил он Матвея, и мы медленно тронулись.

Я прижала Сашеньку к груди, и дурные мысли постепенно улетучились сами по себе. Сынок сладко сопел, то и дело посасывая пустышку. Посмотрела на Анечку. Дочка, откинувшись на спинку кресла, что-то мурлыкала себе под нос и стало понятно — она вот — вот уснет. Наблюдая за своими детками, и я постепенно успокаивалась.

Матвей вел плавно, не очень быстро, и дорога до дома прошла без происшествий. Когда мы подъехали к особняку, удивилась. Вдоль обочины стояло несколько тонированных машин, а нас встречали какие-то неизвестные мне мужчины в черных кожаных куртках.

Игнат как-то напрягся, переглянулся с Матвеем, а потом на мгновение обернулся на меня. Я видела, как он занервничал.

— Игнат, что случилось?

— Все в порядке, милая, — наша машина остановилась. — Мне нужно переговорить со знакомыми, а ты иди с детьми в дом.

Он вышел из машины, кивнул незнакомцам, а потом, открыв дверь автомобиля, сначала отстегнул спящую Анечку и передал ее в руки Матвея, затем взял нашего сына и помог выйти мне. Перед тем как отдать Сашеньку, он поцеловал его в лоб, и улыбнулся мне:

— Иди в дом. На улице холодно.

Я видела, вернее, даже чувствовала, Игнат нервничает, хоть и старается этого не показывать. Ощущение надвигающейся неминуемой беды охватило меня.

— Что происходит? — спросила я.

— Все в порядке, — оборотень наклонился и внезапно коснулся моих губ поцелуем. — Иди родная домой.