Ослик Иисуса Христа
Шрифт:
– Ничего, – ответил Ослик.
Да и что тут ответишь? Люди вечно бегут, в том числе и от любви. Генри отчётливо представил Вулдриджа, бьющегося в истерике (счастливой и не очень). Но не так уж и страшно: пройдёт время – он поутихнет, да и Наташа свободна (не вязать же ей варежки, в самом деле?).
– В самом деле? – переспросила Собака и отключилась.
– Что-то случилось? – включилась Гольц.
На землю облако опустилось. Пролетела ракета мимо, Приземлился корабль в пустыне, Ничего не случилось. ВК моменту прибытия в Наушки (пограничная с Монголией станция) Ослик и Гольц необыкновенно сдружились.
Странное дело – ведь, по сути, им хватило трёх дней и Дарвина. Что до Дарвина, кстати, – ничего странного. Его идеи, может, и не бесспорны, но тем не менее там есть система. «Механизм», как любил повторяться Ослик, и этот механизм работал: чтобы стать человеком, надо пройти путь животного. Ослик и Гольц явно прошли и в окружении соотечественников ощущали себя инопланетянами.
Генри будто коллекционировал инопланетян.
В Наушках Гольц помогала таможенникам (стоянка – два тридцать пять), но опять же – держалась достойно и отнюдь не выглядела пограничной собакой. То же повторилось и в Сухэ-Баторе, правда, по времени существенно меньше (монголы и выглядели куда приличней), после чего всё стихло.
Поезд миновал Дархан, Лена и Генри закрылись в купе и остаток пути прозанимались любовью, словно в последний раз и как если бы знали, что никогда больше не увидятся.
На деле же всё выйдет иначе.
Уже к лету Гольц успешно эмигрирует – сначала в Британию, затем во Францию. К двадцать девятому году Лена с отличием окончит Сорбонну (Университет Париж I), а в тридцать шестом мы узнаем её как Катю Смит – маркетолога и дизайнера Matra Marconi Space. Не то чтобы головокружительная карьера, но в любом случае Гольц прошла-таки свой путь (от животного, условно говоря, к человеку). Спасибо Дарвину – механизм работал.
Двадцать третьего декабря, проведя ночь в отеле местного аэропорта, Ослик покинул Улан-Батор и уже к вечеру благополучно вернулся в Москву. Впереди его ждал Сочельник и прекрасная новость: Джони Фарагут сбежал из тюрьмы и инкогнито вернулся в свой «планетарий» на Мясницкой.
Пришли новости и от Лобачёвой. Подобно Ослику, решившему прокатиться по России, она решила прокатиться по Великобритании. Прокатиться, а заодно и подумать, как ей поступить с Вулдриджем. Впрочем, и разница понятна: если Наташа бежала от любви, то Ослик, напротив, – ездил за любовью.
Ездил, ездил, но так и не найдя её, вернулся назад.
V. Ингрид Ренар (30.03.2036, воскресенье)
Вернулась, как мы знаем, и Ингрид Ренар. Вернулась, правда двенадцатью годами позже, и не из Улан-Батора в Москву, а из Портсмута в Лондон.
Стояло 30 марта, воскресенье.
Вчера они с Осликом и Энди в последний раз посетили Tate Modern: открыли выставку «с чукчами», сдали дела и распрощались. Ослик сразу же уехал в Ширнесс, а Ингрид и Энди отправились в Johnny Pub у Национального театра (National Theatre), где провели полночи в блаженном угаре.
В блаженном угаре? Роман «Holy Smoke» («В блаженном угаре») сестёр Кэмпион (Анна и Джейн Кэмпион) она запомнила ещё из колледжа и с тех пор не выносила ни Шиву с Буддой, ни Иисуса Христа с Аллахом, ни даже Каспера («дружелюбное привидение» из фильма «Каспер», Casper, Universal Pictures, США, 1995). Суеверие и религия угнетали её. Лучше уж Johnny Pub у Национального театра – тут тебе и удовольствие, и никаких терзаний. Ослик прав: до неба рукой подать, если знаешь дорогу.
Наутро Ингрид сварила кофе, вышла на улицу (не спалось), но вскоре вернулась, да так и просидела дома за чтением Осликовой рукописи. Честно говоря, события последних дней лишь добавили загадочности образу Генри, так что чтение шло на пользу. По меньшей мере, прояснились некоторые детали его жизни, а как известно, зачастую как раз детали формируют общее представление. Насколько она понимала, в этом и заключался механизм математической индукции: доказательство общего на основе частных наблюдений.
К слову сказать, Ослик тоже использовал этот метод. Взять хотя бы его путешествие из Москвы в Улан-Батор. Про эту же «индукцию» были и письма Джони Фарагута. Эти письма, по сути – сплошь обобщения. В приложении к рукописи Ингрид нашла с десяток Джониных писем – старательно отсканированных, с комментариями на полях, а некоторые и с иллюстрациями.
Обобщение? «Обобщение – древнейший метод натурфилософии», – размышляла Ренар («philosophia naturalis» – предтеча современной науки от античности до классической физики XVIII века, система законов естествознания, сформулированных, в основном, умозрительно). Когда вам говорят, к примеру, что в стране нет политзаключённых, а по тюрьмам сидят лобачёвы и фарагуты («изменники родины»), – как тут не обобщить (детали)?
Подобных же деталей хватало.
Взять хотя бы диктаторов (здравствуйте, Башар Асад). Ингрид не знала ни одного «асада», за которого не вступились бы сначала СССР, а затем и РФ с Таможенным союзом (деталь так деталь, не правда ли?).
Или те же Беллуччи с Депардьё, устроившиеся в России – только бы не платить налогов. Можно вспомнить и «правозащитника» Сноудена (Эдварда Сноудена, бывшего сотрудника ЦРУ, объявленного в РФ «диссидентом»), раскрывшего секреты национальной безопасности США и которого приютили русские. Да кого они только не приютили? Отовсюду в страну съезжались самые что ни на есть отбросы общества.
Чем не детали? «Искрящиеся детали вроде снежинок, из которых сложен снегопад», – усмехнулась Ингрид (как тут не обобщить?).
К тридцать шестому году Таможенный союз занимал треть суши, но производил не более 5 % мировой продукции и выживал лишь благодаря экспорту ископаемого сырья. Около 90 % населения Союза понятия не имели о своих правах. Иначе говоря, их всё устраивало. Как и писал Ослик, они осознавали себя животными, пахли чесноком и радовались жизни. Процент «животных» из года в год возрастал, что тоже, в сущности – детали: приличных людей сажали в тюрьму (их становилось всё меньше), отсюда и процент «животных».
Удивляло как раз другое – с какой лёгкостью (и как эффектно) Ослик отыскивал друзей. Он, и вправду, будто коллекционировал изгоев.
Взять того же Фарагута или, к примеру, Смит. Ещё в четверг Катя Смит с увлечением рассказывала Ингрид о галактиках, звёздах и планетах, о новых способах передвижения в космосе (да о чём только не рассказывала?), а теперь же выяснилось, что Смит и не Смит, а Лена Гольц из Облучья. Проводница в поезде «Москва – Улан-Батор», с которой Ослик сдружился, и которому хватило трёх дней (с Дарвиным), чтобы понять, что к чему. «Всё те же детали, – размышляла Ингрид. – Искрящиеся детали вроде снежинок, из которых сложен снегопад».