Ослиная Шура
Шрифт:
Но Бог пока хранил воеводу от посягательства на царскую честь. Только посланные за Аполлоном пока ещё не возвращались, а у самого Нила не хватило знаний магии для избавления от страшной болезни. Зато бушевавшая в нём страсть словоблудия всё сильнее и ощутимее захватывала сознание воеводы, не давая ему ни вздохнуть, ни охнуть.
Однажды, не в силах больше противиться бушевавшей в нём тайне, Нил отправился к Сынташте, выкопал на берегу реки ямку и, содрогаясь всем телом от облегчения, выговорился в неё до истощения. Только когда ночь свалилась на землю, а вокруг Аркаима уже пылала охранительная черта,
К тому же, слова мучившей тайны, которые выговаривал Нил в ямку, слышал прибрежный камыш. И уже ранним утром слухи о том, что произошло с царём Артосом, расползлись по всему царству Десяти Городов, приукрашенные, досочинённые, умноженные. Последовавшие за «верными» слухами нехорошие смуты не заставили себя ждать. Поэтому царь Артос исполнил своё обещание и цирюльник-воевода Нил был посажен на кол, прямо на площади в цитадели перед собравшимися сюда жителями Аркаима.
С тех пор эта казнь приобрела на Руси силу закона, а царь Артос, так и не дождавшись Аполлона, пошёл в тайгу, подстерёг в урочище властителя медведей Богала, убил и выпил его кровь. Уши царя Аркаима стали прежними, но сам он тут же погиб, потому что никакой человеческий организм не вынесет вкуса священной крови и никакой властелин уже не может быть царём-святотатцем.
Эвон замолчал, а Шура ожидала, что на этом сказание встретившего её юноши не кончится, потому что рассказывать он умел.
– Но вы всё-таки не сказали, в какой точке Руси находится свежесказочное царство? – решила, наконец, Шурочка прервать затянувшееся молчание. – Надеюсь, не за Иорданом?
– Нет, Русь давно уже находится под омофором Богородицы, – уверил её юноша. – Только во всех временных петлях эта страна стала самой приемлемой для нас. Аркаим одним из первых городов был построен на юге Рипейских гор.
– Вы сказали, что Сибирская страна «приемлема для нас», – уточнила девушка. – Интересно, для кого?
– Я уже рассказывал, – поморщился Эвон. – Наши предки жили в Арктиде, материке, когда-то находившимся на севере планеты. Его в разных странах называют по-разному. У нас, в Сибири, чаще всего Гиперборея, а в Египте и Передней Азии – Атлантидой. Поживёте, увидите. А то бишь, не слышала даже об Аркаиме, фактической колыбели человечества. Именно оттуда из Гипербореи, а потом и от нас началась миграция народов по всем землям.
С этими словами он отвернулся от пришелицы, изображая презрение. А с чего бы ему быть? Шурочка наоборот, старалась не обижать своей недалёкостью встретившего её умненького Эвона. Неужели она обязана знать давно забытую потомками историю Государства Российского? Или куда переселялись асы, русы и другие народности?
А тут? Славяне, блин, непроходимые, претендующие на почтительную любовь потомков только за то, что они чуть раньше жили! Интересно, что этим «древлянам» и «полянам» может быть известно о Любви, тем более Божественной Любви? Ведь не достаточно на свет родиться, а важно подарить этому миру часть умения любить, радоваться, прощать и терпеть ближнего. Именно этому до сих пор ещё не могут или не хотят научиться живущие на нашей планете.
Сохранившиеся у них воспоминания о погибшем уже материке не являлись чем-то очень уж заслуженным.
И это неслыханное царство Десяти Городов. Всё здесь было настоящее … или не настоящее?.. что происходит с Шурочкой именно сейчас, а не в прошлом? Даже юноша выглядел как Адамантовый херувим – поскольку вдруг просиял алмазным светом. Этот свет заставил Шурочку невольно перекреститься, и юноша увлек гостью или новую подружку в возвышающееся над холмом строение.
Шура ожидала, что сооружение похоже на необыкновенный дворец или замок, окажется необычным. Однако она не представляла всей сущности здания, всей его неотвратимой грациозности при взгляде изнутри. Это было не просто строение. Вблизи подтвердились догадки о глине соединяющей деревянные столбы, архитектурной красотой своей ничуть не уступающие всем известным сооружениям будущей Европы.
Здание, хоть и грандиозное, оказалось очень уютным. Узорчатые стены играли всевозможными бликами. Даже дерево переливалось красками, будто солнечные зайчики прыгали по стенам, хотя ни яркого солнца, ни внешних, ни внутренних фонарей не наблюдалось. В довершение всего тонкий запах жасмина пронизывал всё пространство.
Здесь повсюду чувствовалось исходящее от спиральных колонн, резных стен, даже от купольной крыши, похожей почему-то на апсиду, доброе и ласковое отношение к любому, оказавшемуся внутри. Будто диковинные стены царского дворца владеют той таинственной Божественной Любовью, тем удивительным неповторимым запахом, той непередаваемой словами аурой, которую человек в Шурочкином мире получает лишь иногда, как редкую благодать Всевышнего. Но почему? Что здесь благодать нашла? Или просто вся остальная планета и всё будущее земли к этому восхитительному чувству просто не готово?
– Почти не готово, – ответил юноша на её мятежные размышления. – Строители должны заново создавать космос, как было прежде и будет в грядущем.
– Вы проникаете в мои мысли? – Шура обиженно поджала губы.
– Просто отвечаю, – ничуть не смутился парень.
– Так зачем же всё остальное население земли существует, живёт, то есть будет жить? Для страданий? Для безвозвратных утрат? Для слёз? – решилась спросить девушка. – Для вечной делёжки отнятого и награбленного? Ваши потомки будут оправдывать себя за убийство, и создавать «справедливые» законы для подчинения слабых и для успокоения собственной совести?!
– Всегда важно не подменять душевные страданья взамен дарованной Любви Всевышнего, – услышала Шура фразу, прозвучавшую откуда-то сбоку, вернее, из-за спины.
Оглянувшись, она увидела людей, заполняющих помещение, которые входили сюда просто сквозь стены и даже появлялись из колонн, разбросанных по всему залу. Видимо в этом городе существовал особый способ перемещения в пространстве. Одеты пришедшие были в такие же хитоны, как у встретившего её юноши с небольшой разницей разноцветия. Но среди вошедших и входящих не было ни одного мужчины преклонных лет, навроде старца Николая Гурьянова, что приезжал на Валаам только ради встречи с Шурой.