Осмелься
Шрифт:
Я помню, как она разрыдалась в комнате ожидания нашего частного больничного номера. Это было похоже на слезы ангела. Я не думал, что переживу потерю брата, но, пытаясь утешить ее - как мог, будучи напуганным шестнадцатилетним подростком, - я понял, что смерть Кэша - это не самое страшное. Хуже будет наблюдать, как все вокруг рушится в его отсутствие.
Слава богу, этого ублюдка трудно убить.
Мы продолжаем идти по коридору, и ее рука тянется к двери. Я накрываю ее руку своей на ручке, и между нами пролетает тягостное мгновение. Она
"К твоему сведению, я никого случайно не убивал с семнадцати лет. Поверь в меня, Реальта".
Ее лицо вмиг преображается, и она сдерживает смех. "О, как я тебя задела".
Она открывает дверь с гордо поднятой головой и уверенностью в себе. Ее стойкость не перестает меня удивлять. Кларк садится за свой стол, а она занимает место прямо напротив него, как будто это ее кабинет. Никогда не подумаешь, что всего несколько часов назад она была в состоянии кататонии, под действием наркотиков и травм.
За все время, что она провела в нашей семье, она ни разу не переступала порог нашей тьмы. Теперь же ее бросили в нее с головой. Но если кто и сможет пройти через это, не потеряв свой свет, так это она.
"Я искренне сожалею о вашей потере", - любезно говорит она, и я сажусь рядом с ней.
"Спасибо". Он отрывисто кивает. "Джеффери был ублюдком, но он все равно был моим братом. Я хочу знать, кто это сделал, но, если быть до конца честным с вами двумя, это был лишь вопрос времени, когда произойдет нечто подобное". Я скрываю свое удивление по поводу того, как изменился его тон по сравнению с тем, что было утром, когда он был готов ворваться в мою дверь с оружием наперевес.
"Прежде чем мы начнем работать над решением нашей общей проблемы..." Стелла наклоняется вперед. "Уверена, мне не нужно напоминать вам, что любая утаенная или искаженная информация, касающаяся Саммерленда или его операций, аннулирует наше предложение, и мы будем в полном праве отказаться от сделки".
Я откинулся на спинку кресла и наблюдал, как осунулось лицо Маулдина. Если он и думал о том, чтобы отмолчаться, то теперь уже нет. Она умно поступила, напомнив ему, что стоит на кону. После того как он практически заявил, что его брат получил по заслугам, становится ясно, что его больше заботит финансовое положение, чем справедливость.
Он кивает в знак молчаливого согласия с ее условиями. "Джеффери умел делать две вещи: тратить деньги и наживать врагов".
Я делаю расчетливый блеф. "Так, теперь вы готовы рассказать нам о его делах с Якшичами?"
"Вы знаете об этом?" Он откинулся в своем кожаном кресле и скрестил руки, защищаясь.
"Я знаю достаточно, но это твой шанс рассказать нам все". Я ни черта не знаю. Только подозреваю, а он только что подтвердил. "Начни с самого начала".
Он делает глубокий вдох и сгибает пальцы. "Джеффери был в глубокой связи с опасными людьми..."
"Азартные игры?" спрашиваю я, и он кивает. "О какой сумме идет речь?"
"Он заложил два наших отеля в качестве залога".
"Якшичи?" спрашиваю я.
" Верно. Ну, до того как он влез в это дело, ему удавалось кое-как поддерживать свою привычку, шантажируя гостей. Уверен, вы уже поняли, что это место, особенно Либидин, способно пробудить грешника в каждом. Гости знают, что для обеспечения их конфиденциальности у нас нет камер наблюдения. Некоторые из них попадают под завесу анонимности и совершают поступки, которые при свете дня они хотели бы оставить в тайне".
При этих словах Стелла бросает взгляд в мою сторону. Затем в ее глазах вспыхивает понимание, и она поворачивается к Маулдину. "В клубе не было камер, но у Джеффери они были".
"Именно. У него были компрометирующие фотографии и видео десятков гостей..."
"Возможно, он заснял на камеру собственное убийство", - восклицает она.
Он вздыхает. "После того как я узнал, что он шантажирует Марселлу, я удалил их все. Он должен был остановиться, пока... не случилось что-то подобное".
Шантаж - вполне разумное оправдание для убийства, но что-то меня все равно не устраивает. "Если вы знали, что он шантажирует людей, почему сначала обвинили меня? Кажется, его жертвы были бы самым очевидным выбором".
"Я прошу прощения за это". Он смотрит на потолок, смущаясь. "Я только что нашел его. Я был в шоке. Это было так ужасно, так..." Он размахивает руками, словно подыскивая подходящее слово. "Жестоко, и при всем уважении к репутации вашей семьи..." Он покачивает головой, как бы говоря: "Заполните пробелы".
"Как его убили?" Стелла пролепетала, а затем крепко сжала губы, как будто не хотела этого.
"Он был в одной из приватных комнат. На кресте Святого Андрея. Кто-то... отрезал ему пенис и..." Он прочистил горло и покачал головой. "Засунул его в рот".
У Стеллы отпадает челюсть. "Господи Иисусе".
"Если честно, это похоже на то, что я бы сделал". Я пожимаю плечами с легкой усмешкой. Стелла бросает на меня смертельный взгляд. "При всем уважении", - добавляю я с дружелюбной улыбкой.
"В любом случае", - резко говорит она, и Маулдин переключает свое внимание на нее, вместо того чтобы смотреть на меня со смесью отвращения и ужаса. "Несмотря на то что Лохлан только что сказал, это действительно похоже на то, что сделала бы женщина. Вся эта история с членом - это не то, что можно сделать только для того, чтобы остановить шантажиста. Если цель была именно в этом, почему бы не обставить все как несчастный случай или просто не пристрелить его?"
Я обдумываю это и думаю вслух. "Вы правы, это было личное. Они хотели, чтобы он страдал. Они хотели доказать свою правоту".