Осмотреться в отсеках
Шрифт:
Я, будучи дежурным по лодке, подошел к курилке и счел нужным объявить об окончании перерыва. И тут мичман Алексей Стефанович Гудько как раз и произнес эту злополучную фразу, которая на многие годы прилипла ко мне: «Мужики, вот посмотрите, скоро мы будем кричать: «Тикай, Аникин идет!». Взрыв хохота потряс пирс, шутка эта развеселила всех присутствующих, уж как-то совсем не вязалась моя скромная зеленая лейтенантская личность с грозной должностью и фамилией начальника штаба дивизии капитана 1 ранга Рябинина.
Однако шутка эта оказалась, как ни странно, долгоиграющей и, как показала жизнь, пророческой. Частенько наши доморощенные лодочные остряки произносили эту фразу при
Спустя многие годы подводной службы стал и я капитаном 1 ранга, занимая должность начальника штаба 153-й бригады подводных лодок. Старался и я наводить порядок на территории бригады и, возможно, так же, как и от капитана 1 ранга Рябинина, от меня прятались нерадивые подводники, на всякий случай. Но до этого было еще очень далеко, впереди предстоял непростой и тернистый путь к командирскому мостику.
Однако после объявления лучшим командиром минно-торпедной боевой части предпосылки к бешеной карьере не закончились. К тому времени флагманского минера дивизии капитана 2 ранга Валерия Николаевича Снопикова проводили на заслуженный отдых по истечении установленного срока службы. Опытнейший специалист Снопиков немало сделал для совершенствования торпедной и минной подготовки дивизии, многому научил и нас, молодых минеров.
Освободившуюся должность флагманского минера дивизии предложили капитану 2 ранга Борису Борисовичу Святченко, который в штыки воспринял это назначение, и долгое время под различными предлогами от него отказывался. Борис Святченко незадолго до этого перевелся к нам в бригаду с Северного флота и, естественно, мечтал немного отдохнуть после службы в Полярном – осином гнезде дизельных подводных лодок 641-го проекта. Должность флагмина бригады «эсок» как раз к этому располагала. В штабе дивизии служба флагманов была посложнее и никак не прельщала бывшего северянина, уже достигшего в своей минерской карьере всех высот и желающего только одного – спокойно дослужить до пенсии.
Погрузка практической торпеды в носовой ТА
Фото из архива автора
В итоге Борис Святченко не нашел ничего лучшего, как предложить эту должность мне, только что более или менее твердо ставшему на ноги минеру лодки. И не только предложить, а и доложить по всем инстанциям о моей готовности занять эту высокую должность.
Это метаморфоза в службе стала для меня очередным шоком, наряду с раздутой славой лучшего минера бригады. Возможно, какому-то другому лейтенанту на моем месте и прельстила бы такая головокружительная карьера, но лично меня она абсолютно не устраивала. Что-то было неестественное и искусственное в этой затее, и мой совсем еще не богатый опыт офицерской службы подсказывал не лезть в эту авантюру, а продолжать служить на лодке, пока служится, и не хватать звезд с неба на шару. Всякая авантюра, и я это прекрасно понимал, рано или поздно выходит боком, уж так устроена жизнь.
Вдобавок ко всему, на С-384 каким-то образом стало известно о предложенной мне должности флагмина дивизии, и теперь наши остряки буквально проходу мне не давали с глупой, на мой взгляд, шуткой: «Тикай! Аникин идет!».
Даже в настоящее время, когда уже много лет нахожусь на пенсии, некоторые мои бывшие сослуживцы по С-384, при встрече, продолжают шутить и упоминать эту прилипшую ко мне фразу. Я абсолютно не обижаюсь, со смехом беседуем о былом и с ностальгией вспоминаем нашу совместную службу.
Но в то время мне было не до шуток, надо было как-то выходить из создавшейся ситуации. Моей мечтой было стать командиром лодки, считая командирскую должность высшим достижением любого, уважающего себя подводника, не инженерной специальности.
Я прекрасно понимал, что те офицеры, которые выбирают свой дальнейший служебный путь по специальности, заканчивают свою службу на флоте, как правило, флагманскими специалистами и офицерами отделов и служб флота. Это в лучшем случае, если повезет, так как значительная часть офицеров заканчивают свою подводную службу на первичных должностях.
Другая часть молодых офицеров стремится идти по командной линии и становится помощниками и старшими помощниками командиров кораблей. Избирая свой путь продвижения по служебной лестнице, каждый офицер самостоятельно выбирает свою дальнейшую судьбу, никто его, как правило, насильно не тянет за уши на вышестоящую корабельную командную должность.
Правда, есть и такие офицеры, которых действительно тащат на эти должности, но таких немного, и такие обычно далеко не продвигаются, за редким исключением. Наиболее достойные офицеры, желающие стать помощниками и старшими помощниками командиров кораблей, становятся таковыми и в поте лица в условиях суровой конкурентности доказывают своей службой способность стать командиром корабля.
Тем не менее, вскоре меня вызвал на беседу начальник штаба дивизии капитан 1 ранга Игорь Рябинин (впоследствии вице-адмирал) и также стал предлагать занять должность флагмина дивизии. Я считал себя абсолютно неподготовленным исполнять такие ответственные обязанности, прыгать с капитан-лейтенантской должности на должность капитана 2 ранга, по моему мнению, было полным безумием, тем более что в тот момент я и вовсе еще пребывал в лейтенантском звании.
В процессе беседы я решительно отказался от такой бешеной карьеры, заявив начальнику штаба дивизии о своем желании стать старпомом лодки. Я думаю, что и начальник штаба также понял всю авантюрность своего предложения и с миром отпустил меня восвояси.
А флагмином дивизии вскоре все-таки стал капитан 2 ранга Борис Святченко. Что касается меня, то я сразу, после беседы с начальником штаба дивизии, постарался вычеркнуть этот несколько курьезный эпизод из своей служебной биографии и настроился на должность старшего помощника командира подводной лодки.
«Отец родной»
Матросы и старшины срочной службы на подводной лодке – это особая каста молодых людей, закаленных в суровых условиях прочного корпуса. Неопытными и зелеными юнцами приходили они на лодку, и через три года службы уходили на гражданку уже мужчинами, способными преодолеть любые трудности на своем жизненном пути.
Не случайно именно к нам, подводникам, приезжали в советское время представители Государственного университета имени М. В. Ломоносова для набора абитуриентов. Причем для поступления в этот престижный вуз было достаточно хорошей характеристики и рекомендации командования подводной лодки. На вопрос, почему такие привилегии для наших матросов, представители университета отвечали: «Неважно, какая школьная подготовка у матроса – подводника, важно то, что на таких будущих студентов можно положиться руководству вуза, из них мы создаем костяк студенчества, актив комсомола».