Осмотреться в отсеках
Шрифт:
Культурная программа состояла из просмотра по вечерам кинофильмов, которые крутили нам на древнем киноаппарате. Фильмы эти набирали на кинобазе флота, перед походом в Донузлав, и состояли они, в основном, из старых заезженных кинолент. Телевизора на плавбазе не было, все новости мы узнавали только по радио.
В выходные дни играли в футбол и волейбол, примитивная спортивная площадка располагалась рядом с плавпирсом. Через некоторое время к нашему борту ошвартовалась ракетная лодка С-162, которая также заступила на боевое дежурство. С этого момента все спортивные мероприятия уже проводились в соревнованиях между экипажами наших лодок.
В те годы была мода заниматься чеканкой по меди. Многие офицеры увлекались этим интересным хобби. По вечерам в каютах плавбазы постоянно был слышен стук молоточков по листам меди, и, надо отдать должное, у некоторых мастеров получались, в итоге, свои шедевры. Особенно выделялся в этом плане наш штурман старший лейтенант Николай Карпов, ставший моими другом на долгие годы. Его чеканки были настоящими произведениями искусства, их можно было посылать на любые выставки.
Увлекся этим трудоемким и кропотливым делом и я, но, в отличие от штурмана, на выходе у меня получались чеканки, далекие от совершенства. Но, как говорится, чем бы подводник в свободное время не был занят, лишь бы не нарушал режим боевого дежурства.
Этим же принципом, видимо, руководствовался и старпом лодки капитан-лейтенант Анатолий Бабенко. Он всячески старался нагрузить офицеров лодки всевозможными делами и заданиями, с целью занять наше свободное время. Вспомнил он и о моем зачетном листе на допуск к самостоятельному несению ходовой вахты вахтенным офицером. Этот зачетный лист был самой настоящей формальностью, так как я уже давно нес эту самую ходовую вахту самостоятельно и командир лодки капитан 3 ранга Пообус Юрий Оскарович всесторонне доверял мне. Все зачеты были им приняты в море в течение первого года службы.
Обнаружив меня отдыхающим в каюте плавбазы в послеобеденное время, старпом приказал закончить оформление зачетного листа. Лист этот пылился в ящике стола, в каюте второго отсека лодки, которую я делил совместно со штурманом. Я пытался было спорить со старпомом, объясняя ему тот факт, что все зачеты уже давно сданы. Но зачетный лист, видимо, нужен был для отчетности, и старпом оставался непреклонен в своем решении направить меня к командиру.
– Иди, минер, к командиру, и если ты все зачеты ему сдал, пускай он распишется в твоем зачетном листе.
Делать нечего, беру этот зачетный лист и, дождавшись окончания послеобеденного отдыха, направляюсь в каюту командира. Для лейтенанта командир лодки – недосягаемая величина. Это и наставник, и воспитатель офицеров, и отец родной – все в одном лице. Своего командира, Юрия Оскаровича Пообуса, мы уважали и любили. Этот человек с эстонскими корнями, но с чисто русской душой действительно был нам отцом родным. Мы никогда не слышали от командира не только грубого слова, но и упрека в свой адрес. Умел Юрий Оскарович сплачивать офицерский коллектив нашей лодки, умел и защитить любого из нас в случае необходимости. И мы старались не подводить своего командира, каждый на своем месте.
Сам минер по специальности, командир особо опекал меня – командира минно-торпедной боевой части. Но все равно, несмотря на хорошее ко мне отношение со стороны командира, было как-то немного неуютно предстать перед ним, да еще и с зачетным листом. А вдруг, думаю, командир начнет, от скуки, допрашивать меня по вопросам зачетного листа. Все подписи старпома и инженер-механика в листе уже присутствовали, оставалось только заполучить командирские в оставшихся вопросах, касающихся, в основном, боеготовности подводной лодки.
Стучу в командирскую дверь и слышу командирский голос.
– Заходи!
Захожу, докладываю цель прибытия. Командир, лежа на диванчике в одном нижнем белье, читал книгу, не поворачивая головы в мою сторону. Был он несколько полноват и жару переносил плохо. Кондиционеров на плавбазе не было, и июльская жара давала о себе знать. Лодочный вентилятор – «ушастик» гонял горячий воздух, практически не охлаждая каюту.
Затем командир отложил книгу на столик и, не поднимаясь с дивана, несколько удивленно переспросил:
– Зачет по вопросам боеготовности, говоришь?
– Так точно, товарищ командир, по боеготовности.
Немного поразмыслив, командир молвил:
– Так, тогда задаю, минер, контрольный вопрос – в какой боевой готовности находится наша лодка в настоящий момент?
Все мы, от матроса до старпома, естественно, знали, что стоим в боевом дежурстве, имея на борту торпеды со специальным зарядом, в часовой готовности к выходу в район боевой службы.
– В часовой, товарищ командир.
– Молодец, минер, будем считать, что теорию ты сдал. Теперь остается проверить твои практические навыки в вопросах боеготовности. Значит так, знаешь ли ты, где находится магазин в поселке Новоозерный?
Поселок Новоозерный находился от нашего места базирования приблизительно в четырех километрах. Туда иногда посылался кто-нибудь из молодых офицеров или мичманов за покупками предметов первой необходимости для всего экипажа, с условием нахождения в пути не более одного часа.
Мне еще не приходилось бывать в поселке, но я бодро доложил командиру:
– Не был я еще в поселке, но разберусь, найду магазин.
– Очень хорошо, минер, тебе час времени, бегом в поселок и обратно. Там в магазине продается портвейн в бутылках по 0,7, так вот – купишь бутылку этого портвейна, и через час я тебя жду в каюте. Все понял? Время пошло.
– Так точно, товарищ командир, все понял. Прошу разрешения убыть.
– Разрешаю, иди.
И уже в дверях, командир вновь остановил меня.
– Стоп! (Командир часто употреблял это слово). – И на пальцах показал – две.