Основа привязанности. Как детство формирует наши отношения
Шрифт:
– Теория привязанности засела у меня внутри, – сказал доктор Кортина, – и иногда я использую эти вопросы в психотерапии. А когда я рассказываю о важности этой концепции пациентам, у которых есть дети, они говорят «конечно!», потому что знают внутри себя, что внимание к маленьким детям является ключевым моментом в развитии.
– Полезно ли людям знать о своем стиле привязанности? – спросил я.
– Да, конечно, – ответил он. – Понимаете, ожидания, которые мы возлагаем на других людей, составляют важную часть нашей психики и, следовательно, отношений. Могу ли я положиться на тебя? Можешь ли ты положиться на меня? Это не вся психология,
Потом мы говорили о стиле привязанности как одной из сторон жизни и о том, как надежная привязанность не гарантирует, что человек не столкнется со стрессом в отношениях, душевной болью или даже депрессией. Очевидно, что другие факторы тоже играют роль.
Говоря о формирующем влиянии, доктор Кортина упомянул генетику и то, как социальное окружение (семья, экономика, воспитание) определяет, какие генетические компоненты проявляются в нас, а какие нет. Он говорил о братьях, сестрах, ровесниках и многих других, включая организации и школы. Все они помогают сформировать уникальную личность.
Есть и другие способы описания личности. Например, психологи говорят о «Большой пятерке» черт характера: экстраверсии, дружелюбии, открытости опыту, сознательности и невротизме.
– Тем не менее, – сказал Кортина, – теория привязанности дала терапевтам намного больше инструментов, помогающих понять человека.
Боясь показаться навязчивым, я спросил доктора, знает ли он свой стиль привязанности. Он рассказал, как однажды коллега протестировал его, и, хотя это было неофициально, он предполагал, что его стиль – надежный «с элементами избегания»31.
Объясняя истоки своего стиля привязанности, доктор Кортина сказал:
– Моя мать не была эмоционально вовлечена, хоть она и находилась рядом, но я знал, что родители любят меня, и с отцом у меня были прекрасные отношения. Я вырос, не ожидая многого от людей, и это то, о чем я не подозревал до терапии.
Его мать, дожившая до ста лет, умерла предыдущей зимой.
Говорил ли он когда-то с ней об этом?
– Нет, – сказал он. – Она настолько ничего не замечала, что это ранило бы ее. Она искренне любила нас, но не умела это выразить, так что никакой пользы это не принесло бы. Подняв эту тему, я сделал бы ей очень больно.
Наша беседа словно приоткрыла дверь, и доктор Кортина начал рассказывать больше о своей личной жизни. О разводе и втором браке. О вере в то, что ему «повезло» со второй женой и об испытаниях, через которые они прошли. О том, как его укрепило родительство. О своих взрослых детях, один из которых собирался стать терапевтом, о внуках и о том, как после смерти матери он был назначен исполнителем завещания и пытался сгладить конфликты между своими братьями и сестрами.
Я удивился, что психиатр выдал такое количество личной информации, и тихо похвалил себя за умение задавать вопросы, но доктор Кортина посмотрел мне в глаза и сказал:
– Я говорю об этом с тобой, Питер, потому что дальше я буду задавать тебе очень личные вопросы, которые могут быть болезненными, так что я решил сначала рассказать тебе кое-что о себе, чтобы было честно.
Ох.
Затем мы поехали в его домашний офис в Силвер-Спринг в Мэриленде, где он провел со мной интервью по «Опроснику взрослой привязанности».
– Хорошо, – сказал Маурицио, положив на стол небольшой диктофон. – Я готов, когда ты готов.
Где-то на полпути между кофейней и его домом мне стало достаточно комфортно с доктором Кортина, чтобы начать обращаться к нему по имени.
– Я готов, Маурицио, – сказал я и отложил
Мы расположились в просторной, уставленной книжными шкафами комнате в углу его скромного двухэтажного дома. Он сидел за столом во вращающемся кресле, повернувшись лицом ко мне, я же опустился на диван неподалеку.
Опросник взрослой привязанности занимает около часа и состоит из двадцати обязательных вопросов, расположенных в фиксированном порядке, и дополнительных вопросов. Протокол требует записи и транскрибирования беседы, чтобы затем она могла быть оценена независимой третьей стороной. Участие в подобном разговоре «не так легко, как кажется», предупреждает один из создателей опросника, Эрик Гессе из Калифорнийского университета в Беркли. Человеку приходится отвечать на сложные вопросы о своей жизни, большинство из которых «ему никогда не задавали раньше». Интервью движется «быстро» и имеет одной из своих целей «удивить бессознательное». Гессе предупреждает, что в целом «процесс часто оказывается более впечатляющим опытом, чем ожидалось». В дальнейшем оценщик будет смотреть не столько на то, что было сказано, но на то, было ли повествование цельным или же наполненным «противоречиями и несоответствиями»32.
Я собираюсь рассказать в деталях большую часть того, чем поделился в ходе беседы, потому что хочу воспроизвести этот насыщенный опыт и дать вам почувствовать, как проходит интервью33.
(Если вы хотите провести профессиональную диагностику своего стиля привязанности, вам стоит найти лицензированного специалиста, такого как доктор Кортина. Обратитесь к сайту attachment-training.com или напишите Наоми Грибно Бахм, координатору Ассоциации тренеров «Опросника взрослой привязанности» (Naomi Gribneau Bahm, coordinator of the AAI Trainers Consortium ngbreliability@gmail.com). Надо отметить, что некоторые исследователи не советуют проводить диагностику с помощью этого опросника, потому что ошибки интервьюера или оценщика могут приводить к неточным результатам. Они предпочитают, чтобы опросник проводил специалист, проводящий психотерапию с оцениваемым клиентом (если у него есть лицензия), потому что он может интерпретировать результат, основываясь на своем знании клиента. Другие специалисты в области психологии привязанности полагают, что понимание себя, полученное в результате проведения интервью, перевешивает риски. Доктор Кортина утверждает, что «Опросник» даст любому человеку важную информацию о себе.
Подводя итог, можно сказать, что нет такого теста, который был бы застрахован от ошибок. и к результату «Опросника» стоит относиться так же. Другой вариант – ответить на вопросы в конце книги (тест «Опыт близких отношений»). Эти вопросы отражают другие аспекты, чем «Опросник», но также позволяют дать общую оценку стиля привязанности).
– Что ж, начнем с первого вопроса, – сказал Маурицио и нажал «Запись».
Его мягкий голос зазвучал более официально. Я подумал, что он входит в режим психиатра.
– Итак, чтобы я узнал больше о твоей семье, – сказал он, – не мог бы ты рассказать мне, где ты живешь, где родился, переезжал ли, чем занимались родители – для общего понимания.
В комнате было тихо за исключением тихого жужжания кассеты в диктофоне.
– Я родился в Рочестере, Нью-Йорк, – начал я, – у меня есть старшие брат и сестра. Мой папа занимался бизнесом вместе со своими братьями. Они управляли компанией по печати коммерческой продукции.
– Ты много переезжал? – спросил Маурицио. Я действительно пропустил эту часть вопроса.