Основание
Шрифт:
Её суть личности, её ядро — уже были записаны в высшей размерности. Спасая контрактера, она воспользовалась арбалетом, чтобы выбросить смертное тело в слой кошмара и дальше, туда, где когда-то был её собственный домен, основа существования за границами циклов. Там больше не были слышны крики, в забытом всеми богами аду давно потухли языки пламени. Но и человеку там было не место. Существуя вне времени, в суперпозиции, Лина уснула под вспышку бодрящего фиолетово-снежного пламени и крик, наполненный морем восторга:
— Давно
Астра никогда не была человеком. В одном из миров её почитали как Богиню-Деву, воплощение концепции «Чуда». Во многих других путали с Разрушителем или Ненавистью. Сейчас её смертная оболочка исчезла, растворившись в потустороннем сиянии безусловной веры множества душ, которая быстро разгоралась подобно звезде. Астра воспарила над миром навстречу Лигарду. Дракон внутренне сжался и нерешительно зарычал. Если даже перворечь была не способна остановить это чудовище, то оставалось только одно.
— Хочу договориться, — соткались из холодной, ледяной воли мысли милой ящерки в её голове.
— Давай попробуем. Что тебе здесь надо? — жарко опалил его стылый разум весёлый ответ.
— Блестяшка. Красивая. Светится. Хочу, — обратил свой взор сквозь кошмар вверх, на слой реальности, древний дракон.
— Нельзя, — строго, но с толикой сожаления отрезала Астра. Эти большие ящерки были подобны сорокам и вечно тащили к себе в логово всё самое ценное. Вот и сейчас на усыпанной шрамами, усатой забавной мордочке возникло грустное разочарование. Ей стало жаль милого монстрика, и она решила расщедриться и поинтересовалась: — Тебе нужна форма, не суть? Верно?
— Форма. Суть. Всё едино! — жадно распахнул ноздри древний дракон, выдохнув поток синего дыма. Вокруг стало немного свежее, но потрескавшийся обсидиан оставался таким же безжизненным, как и всегда.
— Не наглей! А то катать заставлю, — с лёгкой угрозой двухсотметровую тварь окутала аметистовая вьюга теней. — Это ключ к судьбе. Иначе конец. Смерть. Астер.
Грозное имя отозвалось приступом ностальгии. Когда-то мир был куда проще, примитивнее и понятнее. Наполнен лишь страхом, агонией и мучениями. Но это всё позади, она своими руками однажды покончит с тёмными призраками далёкого прошлого. Дракончика, однако, проняло. В умненьких голубых глазах возникли искры возбужденного понимания: до малыша дошло, что именно он попытался присвоить.
— Ты. Кто? — недоуменно сплел ответ Лигард, теряясь в потоках воспоминаний из других циклов. Образ фиолетовой бездны перед глазами казался дракону знакомым, но странным, неправильным, искаженным. А ещё он почему-то был всё ещё жив.
— Возвращайся домой, — его обожгло тревожное пламя.
Внезапно на небе погасли все звезды кроме одной. Пустота взглянула на мир, делая зыбким саму концепцию существования. Зов, похожий на приказ, бросил ящера о камни, почти содрав пропитанную
— Я наблюдатель. Он существует, — мир вернул себе реальность, когда на незаданный вопрос последовал быстрый ответ. Пустота встретилась с бездной и заключила незримое соглашение, как и всегда.
Лигард, разумеется, решил не дожидаться, чем всё закончится, и изо всех своих драконьих сил махал могучими крыльями. Кодировку реальности он давно отменил и, принимая унизительные лазерные выстрелы в спину, спешил вернуться домой, в своё уютное логово на краю мира. На границе темпоральной аномалии он приоткрыл брешь с помощью древних рун перворечи и радостно проревел, оглашая окрестности, над которыми восходила заря, скрывая тусклые, но всё ещё горящие в небесах звезды.
Эпилог
Пострадавших во время битвы солдат временно разместили в восточном крыле дворца. Окна там выходили на площадь Энима Первого Короля, которая была заполнена толпами беженцев. Получивший тяжелое обморожение рук и лица, Дэллан не мог участвовать в бою, что кипел на высоких тридцатиметровых стенах, окружающих площадь. Сидя в складском помещении, спешно переоборудованном под больничную палату, парень тревожно вглядывался через морозостойкий прозрачный пластик в яркие росчерки трассеров, что оставались после очередей тяжелых пулеметов, которые били вниз по закрытой от его глаз стенами орде тварей.
Почерневшая кожа на лице, сейчас покрытая едкой мазью от обморожения и замотанная бинтами, его не тревожила. Он и так никогда не был особенно красивым. А вот плохо слушающиеся пальцы, не способные удержать оружие, угнетали. Как и мысли о шести парнях из его десятка, которые остались на том забытом Богом-Воином перекрестке. Стоило ли оно того? Для чего было дано сражение, в котором погиб его отец? Зачем он сам почти пожертвовал собой ради той странной блондинки-искательницы? Тогда он был уверен что все это правильно, но сейчас пришло время сомнений.
От циклопических врат, чьи створки были сделаны из особого сплава, созданного предками королевского рода, доносились громкие, словно тревожный набат, тяжелые удары. Благо, все имиры полегли на поле боя, а йотуны не могли с ними быстро справиться. Но их было более сотни, а значит и падение укреплений было лишь вопросом времени. Пытаясь оттянуть неизбежное, Айдора Эним выслала на стены всех гвардейцев, чтобы укрепить оборону, но этого было мало. Если не случится чудо, спустя десяток часов врата падут.
Молодой воин тяжело выдохнул, пытаясь справиться с накатывающей апатией и ощущением безысходности. Вряд ли предки его рода похвалят его, если он примет смерть, обгадившись от бессильного страха. Тревожно бродящий по площади взгляд внезапно привлек гвардеец в силовой броне. Он настойчиво расталкивая окружающих, пробился к воротам королевского замка и по традиции снял черный шлем с непрозрачным забралом. Глаза Дэла удивленно расширились, и он покачал головой, пытаясь сбросить наваждение.