Основной инстинкт
Шрифт:
– Это… - она ошарашенно обернулась, идя по полю на котором только прижились яблони.
– Мои яблока! Да! Ты будешь совершенно права, если скажешь, что я слишком молод, чтобы обзаводиться садом и огородом, как дедушка Мин, что живет по соседству.
– То есть поговорку о трёх вещах, которые должен сделать мужчина, ты воспринял буквально.
Ханна притронулась рукой к лепесткам маленького деревца и улыбнулась своим мыслям.
– Как видишь, - я обнял её, и положил подбородок на плечо.
– Деревья уже растут… Осталось состряпать ханок, и вырастить
На последнем предложении, она от чего-то застыла, а я понял какую глупость сморозил. Сая… Ханна вспомнила о дочери и моментально закрылась, словно за глухой дверью.
– Она будет с тобой!
– Ханна вздрогнула, верно правильно расценив о ком я говорил.
– Я клянусь тебе!
– Ты не можешь давать таких обещаний, Даниэль.
– она отстранилась, и обняла себя за плечи, так и не обернувшись ко мне.
"Знала бы ты, кто я! И что твоя девочка скоро станет моей дочерью… Но сейчас… Я никто! Ты права, я просто твой охранник, у которого в будущем только смерть…"
– Ханна…
– Дан, прости… - она опомнилась, но напоролась на мой серьезный взгляд и нахмурилась.
– Я никогда не обещаю того, что не могу выполнить, Ханна! И прошу тебя это запомнить.
Она будто смотрела на меня впервые. Словно и не верила, что такой мальчишка как я, может произнести подобные слова.
Мы засыпали, и я ловил каждый её вдох. Мне удалось вырвать её из того состояния, которое напугало меня в то утро. Я не мог позволить, чтобы Ханна начала бояться моих прикосновений из-за той мрази, что изображала её мужа. Я должен был показать ей, что бывает по другому. Что можно просыпаться с утра от тепла рядом, что можно вместе готовить и есть, а потом гулять и болтать ни о чем. Я показал ей то, что собирался ей дать! Но и не подозревал, что нам придется преодолеть, чтобы я вновь мог обвить её тело своим, и утонуть губами в её волосах, беззвучно рассказывая своей матери, что нашел то, о чем она просила для меня у неба.
Я отыскал свой дом, обрел свой очаг, вошел в свою душу, и приготовил там самое светлое место для человека, которого полюбил.
Когда я открыл двери в смотровую, там сидел только Хван. Заметив меня, братец даже не проронил и слова. Он лишь нахмурено следил за обстановкой в доме, и тем как в него входит адвокат Ханны. Следом за ним, по ступеням поднимался и другой мужчина, который вышел из "тойоты" подъехавшей минутой ранее. Видимо это юрист Чон Сока.
– Выдай мне на экран гостиную!
Хван молча сделал, то что велено, и я присмотрелся к мужчине, которого видел в этом доме впервые, внимательнее. Лишь спустя минуту до меня, наконец, дошло, что такого странного я заметил в адвокате Чон Сока.
Отличительной чертой любой адвокатской конторы были ручки! Эти чертовы "паркеры" и прочие вещички, были как статусные побрякушки. И как только я присмотрелся к ручке, которая торчала в нагрудном кармане адвоката, сразу понял, что Ноэль засранец, наконец, нашёл способ, как собрать компромат на Чон Сока. Ручка этого юриста совершенно точно, была одной из игрушек моего друга. Оставалось только понять, как ему удалось подсунуть записывающее устройство под нос этому адвокатишке.
Но следом все мои мысли отошли на задний план, потому что Ханна спускалась по ступеням в строгом черном платье, и смотрела в упор на Чон Сока, который успел примчаться в гостиную, как ужаленный. Нет! Он совершенно точно так просто это всё не оставит.
– Что ты творишь?!
– этот глухой рык, заставил меня ухмыльнуться.
Всё таки Хван не выдержал, и решил высказаться по поводу моих действий.
– У тебя билеты в первом ряду, братишка! Скоро узнаешь!
Я ещё раз глянул на экран, и убедившись, что Ханна справиться, спустился вниз и сел в машину. Нужно действовать немедленно, иначе Чон Сок перевезет малышку, и тогда даже мне её не найти.
– Слушаю, господин Ли.
– Вы решили вопрос с ребенком?
– я завел мотор и поехал к выезду.
– Пока нет… Но, если вы сами приедете, органы опеки и руководство пансионата, пойдут нам на встречу быстрее. Учитывая, что девочка по документам круглая сирота, их смущает только ваш возраст.
– То есть наличие достатка и моё имя их не устраивает полностью?
– Поймите правильно, господин! Даже я удивлён! Мало того, мне очень много стоило сдержать их попытки связаться с господином Кимом, который в бумагах значится, как временный опекун.
– Позвоните и сообщите, что я приеду через два часа. Пусть подпишут документы о конфиденциальности и неразглашении подробностей о моей личности.
– Будет сделано!
Времени у меня не было так много, как того требовала ситуация. Но уже через пол часа под одним из мостов меня ждал "крайслер" с моей охраной и личным водителем. Из его задней двери вышел Ноэль и сел ко мне в машину.
– Ты совершаешь огромную глупость, друг!
– он протянул мне чехол с одеждой и я начал переодеваться, на ходу изучая документы, что Ной сунул мне под нос.
– Это уже не имеет значения! Я принял решение, и назад дороги нет!
Ной вздохнул и осмотрев мой внешний вид критичным взглядом, закатил глаза и выдохнул.
– Тебе идет темно-зелёный! Прекрасно подчеркивает твои бесстыжие зенки!
– он взял у меня ключи и закончил, когда я уже выходил из авто.
– Тебе решать, но она вряд ли оценит этот акт доброй воли.
– С этим я разберусь как ни будь сам!
– отрезал я, и быстрой походкой, на ходу застегивая пиджак сел в крайслер, пока охрана стояла неподвижно с опущенными вниз головами.
Им было приказано, даже не поднимать на меня взгляд, с чем они прекрасно справились, а водитель, даже не поднял перегородку, а резко выехал на шоссе.
Спустя ещё час, я вышел из авто в сопровождении двух своих людей у главного входа закрытого пансионата. Естественно моё появление не было незаметным. На то и было рассчитано. Эти люди должны были с первого взгляда понять, кто к ним приехал.
– Господин Ли!
– передо мной открыли дверь кабинета директора, который находился на первом этаже трёхэтажного здания школы-интерната, что больше напоминала тюрьму.