Основной инстинкт
Шрифт:
Уокер похлопал по протоколу тыльной стороной ладони, будто пытаясь наказать за что-то написанные там слова.
— Давай сыграем в откровенность, Карран. Итак, ты просто, без всякой задней мысли, катил себе по Норт-Бич, а эта машина не уступила тебе дорогу? И ты будешь рассказывать мне, что это была случайность?
— Послушай, Фил, я, действительно, не думал, что она в самом деле решит свалиться туда. Как бы ты поступил на моём месте?
— Дай-ка мне его на минутку, — попросил Уокера Салливан.
Уокер только отмахнулся от следователя Внутренней службы.
— Не
В разговор влез Салливан:
— Полное имя потерпевшей — Роксэйн Харди. Последнее известное место жительства — какая-то дыра в Клоувердэйле. Приводов нет, осуждена не была. Машина зарегистрирована на имя Кэтрин Трамелл. Он со шлепком захлопнул свой блокнот. — Мир тесен, не так ли? А, Карран?
Уокер посмотрел на Ника взглядом, в котором можно было прочесть желание убить того здесь же и сейчас же:
— Ты был знаком с ней?
Ник пожал плечами:
— Мы с Гасом беседовали с ней в доме Трамелл. Всё, что мы тогда сделали, так это написали её имя.
Уокер был на грани нервного срыва:
— Значит, ты записал её имя, а потом — о какой сюрприз! — она на своей машине прёт прямо на тебя и погибает. О чём ты мне говоришь? Ты думаешь, что я когда-нибудь поверю в это?!
Ник втоптал окурок в липкую грязь:
— Это всё, что мне известно.
— Ну, и пошёл ты в этом случае! Теперь мне наплевать на тебя, Ник. Они могут выжать из тебя все соки, я даже пальцем не пошевелю. — Он пошёл прочь, но вдруг остановился. — Запомни хорошенько, Ник, ты сам этого добивался. И тебе некого в происшедшем винить, кроме себя самого.
— Я обязательно сохраню это в памяти, лейтенант.
— Я говорил тебе держаться подальше от Кэтрин Трамелл. И это был приказ!
— Да, но ты ни слова не говорил мне, чтобы я не приближался к её автомобилю,
— Вот мудак, — пробормотал Уокер.
— Ты свободен, Карран, — сказал Салливан, — но завтра я жду тебя в девять ноль-ноль в кабинете доктора Гарнер.
— Неужели? И кому же вы теперь думаете загнать моё дело? Редакции «Нэшнл Инквайер»?
Двое служащих морга в этот момент вытаскивали из разбитой машины труп Рокси. Её мёртвые, потерявшие свой блеск глаза были широко раскрыты и направлены прямо на Ника.
Глава шестнадцатая
Бет дожидалась его в комнате для допросов, но была не одна. Рядом с ней восседали двое мужчин. Первый был невысок ростом, лыс и очень смахивал на бухгалтера. Другой — седой, с великолепными зубами и дорогим «Ролексом» на запястье — выглядел достаточно приятно. Ник никогда в жизни не встречался с агентами из Голливуда, но этот человек очень походил на те образы, которые он мысленно представлял о людях этой профессии. Но, как бы там ни было, оба мужчины были психоаналитиками, и эти важные персоны тут же вернули Ника в действительность, которая означала собой третий этап психиатрической экспертизы. И один только взгляд, брошенный на них, вызвал в нём бурю негодования, крушившую всякий самоконтроль.
— Это доктор Майрон, Ник, — представила «бухгалтера» Бет Гарнер, — а это доктор Макэлвейн.
— Хорошенькие имена, — кисло пробормотал Них.
Все три доктора натянуто засмеялись.
— Их попросили принять участие в нашей консультации.
— «Их попросили»! Ты хочешь сказать, что лично ты их не просила. Они были навязаны тебе человеком или людьми, не имеющими никакого отношения к департаменту полиции Сан-Франциско? Я правильно тебя понял? — Ни один из врачей не сделал ни единой записи, но можно было почти слышать, как они составляют о нём первое впечатление: агрессивный, враждебный, любящий спорить, антагонистичный, не признающий авторитетов.
— Оба они выдающиеся специалисты, Ник. Я высоко ценю их мнение и опыт. Я приветствовала их помощь.
— Почему бы вам не присесть? — предложил доктор Майрон.
— Великолепная идея, — мерзким тоном ответил Ник. — Я просто рад, что вы подумали обо мне, док, Мне самому эта мысль никогда не пришла бы в голову.
И во второй раз послышался стеснённый смех.
Ник уселся, и некоторое время все три доктора молча смотрели на него. Он отвернулся. Наконец доктор Макэлвейн прервал тишину.
— Ник, — мягко начал он, — мы узнали, со слов доктора Гарнер, что в последнее время у вас появились проблемы с контролем собственных эмоций и действий. Это действительно так?
— Только в отношении одного-единственного человека, — ответил Ник.
— Вы считаете, что лейтенант Нилсен заслуживал смерти?
— Заслуживал смерти? — переспросил Ник и пожал плечами. — Я никогда не делал подобных умозаключений.
— Но вы испытываете некоторое сожаление о его гибели?
— Сожаление?.. Знаете, док, я испытывал бы угрызения совести и сожаления по поводу его кончины только в одном случае — если бы я приложил к этому свою руку. А этого не произошло. Вы спрашиваете, сожалею ли я? — Ник вновь пожал плечами. — Я не так хорошо знал этого парня. Можно сказать, просто я не замечу его отсутствия.
— Но всё же вы почувствовали определённое удовольствие, узнав о его смерти? Это справедливое замечание?
— Это — глупое замечание, доктор. Никто — я имею в виду, ни один здравомыслящий человек — не может испытывать удовольствие от чьей-либо смерти. И вполне естественно, я не исключение. — Ник сложил руки на груди, давая им понять, что к этому вопросу возвращаться больше не собирается.
Макэлвейн бросил встревоженный взгляд на своего коллегу и решил зайти с другой стороны. Его голос был заискивающим и добродушным, по лицу бродила тёплая улыбка, обнажавшая великолепный ряд прекрасных белоснежных зубов.