Основы криминалистики. Курс лекций
Шрифт:
Определение механизма, исследуемого события, отдельных его обстоятельств и уголовно-релевантных состояний объектов (субъектов). В эту группу входят возможности решения целого комплекса диагностических задач по различным объектам и с использованием различных конкретных методов и методик. Это может быть и установление дистанции произведенного выстрела по его следам на теле и одежде погибшего, и возможность производства выстрела из конкретного экземпляра оружия в определенных условиях без нажатия на спусковую скобу, и ряд других так называемых ситуационно-диагностических задач. Такой, например, как установление того, имел ли водитель данной автомашины с учетом ее технического состояния и данных конкретных условий техническую возможность предотвратить наезд на пешехода или столкновение с другим транспортным средством. (Кстати сказать, обоснованный ответ именно на этот
К подобным ситуационно-диагностическим задачам можно отнести установление личностных качеств определенных субъектов (главным образом обвиняемых и потерпевших) и их состояний, значимых в уголовно-релевантном отношении, с использованием для того специальных познаний в области общей и судебной психологии.
Проиллюстрирую эти возможности двумя примерами из следственной и адвокатской практики.
П. «заказала» X. через посредника убийство своего бывшего мужа К., с которым у нее сложились крайне конфликтные отношения в связи со спорами о разделе совместно нажитого при ведении предпринимательской деятельности имущества. Х. «заказ» выполнил, убив К. с особой жестокостью.
На разрешении судебно-психологической экспертизы следователем был поставлен вопрос: «Не находилась ли обвиняемая П. в период инкриминируемого ей деяния в психотравмирующем состоянии, которое могло оказать существенное влияние на ее поведение»? В ходе экспертного исследования были использованы следующие психологические методы и методики:
1) психологический анализ материалов уголовного дела;
2) наблюдение за испытуемой в ходе экспертного исследования;
3) беседа с испытуемой;
4) экспериментально-психологические методы исследования (Миннесотский многоаспектный личностный опросник, опросник уровня субъективного контроля, методика психологической диагностики индекса жизненного стиля, методика диагностики терминальных ценностей, методика исследования социального интеллекта, методика изучения фрустрационных реакций, методика диагностики межличностных отношений и свойств личности, существенных при взаимодействии с другими людьми, интегративный тест тревожности, методика диагностики уровня субъективной фрустрированности).
Столь подробное перечисление этих методов и методик преследует цель обозначить, по крайней мере, их существование, что необходимо для оценки обоснованности проводимых судебно-психологических экспертиз, в сути своей носящих именно диагностический характер.
Вывод эксперта: «Учитывая описанные выше индивидуально-личностные особенности П., особенно наличие у нее высокой личностной тревожности, склонности к облегченному возникновению реакций тревоги, дисгармонию личности испытуемой, сниженный уровень ее социального интеллекта, имеются достаточные основания для вывода, что в период инкриминируемого ей деяния она могла находиться в психотравмирующем состоянии (психической напряженности), способствовавшем оказанию существенного влияния на ее поведение (привести к его неустойчивости и неадекватности)».
Следующий пример из практики такого субъекта процессуального исследования преступлений, как адвокат – защитник обвиняемого.
Соучастники К. в совершении разбойного нападения, связанного с достаточно длительными подготовительными действиями и последующим незаконным проникновением в жилище, как и он, признавая себя виновными, лидирующую и организаторскую роль в совершении преступления отводили именно К. Последний данное обстоятельство категорически отрицал.
Адвокат К., использовав свое процессуальное право на представление доказательств, обратился к специалисту, имеющему психологическое образование и ученую степень. Специалисту была представлена копия постановления о привлечении К. в качестве обвиняемого, в котором весьма подробно описана фабула вменяемого ему преступления, и сам обвиняемый К. (к нему была применена мера пресечения в виде подписки о невыезде). На разрешение специалиста был поставлен вопрос «Имеются ли у К. с учетом его индивидуально-психологических особенностей психологические предпосылки для выполнения им организаторских и лидерских функций, в том числе и при совершении вмененного ему преступления?». В результате исследования, проведенного в целом с использованием описанных выше методов и методик, специалист пришел к следующему выводу: «У К. не выявлено психологических предпосылок для выполнения им организаторских и лидерских функций; обнаруженные в ходе настоящего психологического исследования особенности его личности, напротив, скорее указывают на его значительную зависимость от окружения,
Диагностирование отношения субъекта допроса к искомой информации лицом, ведущим исследование преступлений. Это – относительно новая классификационная группа распознавательных задач диагностического характера, решаемая в основном тактическими средствами.
В контексте рассматриваемой темы следует заметить, что предложенный мной в нескольких ранее опубликованных работах [91] подход к классификации тактических приемов именно по этому основанию (в зависимости от отношения субъекта допроса к искомой следователем информации) вызвал в литературе критические замечания. Так, В.П. Бахин, М.Ч. Коганов, Н.С. Карпов в интересном исследовании «Допрос на предварительном следствии: уголовно-процессуальные и криминалистические вопросы» (Алматы, 1999) по этому поводу пишут: «Речь идет не о том, как обладатель информации к ней относится, а обладает ли он ею или нет» (с. 104–105). Не могу всецело согласиться с этим мнением и попытаюсь разъяснить свою позицию по данному вопросу, ибо она непосредственно влияет на осознание сущности рассматриваемого класса диагностических задач.
То, о чем пишут данные авторы, – лишь один, хотя и весьма важный, из двух неразрывно взаимосвязанных аспектов этой диагностической проблемы. Действительно, в первую очередь исследователь преступления со своих позиций и с максимально возможной степенью вероятности должен продиагносцировать, обладает или нет субъект его воздействия искомой информацией. Но затем – ибо первое не самоцель, а лишь основа для достижения цели, – он должен произвести диагностику того, как данный субъект относится к искомой им (исследователем преступления) информации: склонен ли он объективно и полно передать имеющуюся у него информацию; не воспринял ли он искомую информацию с непреднамеренными искажениями и (или) не передает ли он ее также с непреднамеренными искажениями и, наконец, не скрывает ли он имеющуюся у него информацию или искажает ее умышленно.
Именно решение исследователем преступления этой диагностической задачи в большей своей степени структурирует адекватное осознание им возникающей в этой связи той или иной тактической (следственной, защитной) ситуации, применительно к которым и следует классифицировать и разрабатывать тактические средства допроса с позиции соответствующего субъекта исследования преступлений.
Тактическим средствам диагностического распознавания отношения допрашиваемого к искомой информации субъектом исследования преступлений (главным образом, что вполне естественно, следователем) и рекомендациям по их применению в той или иной возникающей на этой основе ситуации посвящены многочисленные работы. В частности, хочу обратить особое внимание на монографии А.Р. Ратинова «Самооговор» (М., 1973, в соавт. с Т. Скотниковой), «Лжесвидетельство» (М., 1976, в соавт. с Ю. Адамовым), А.А. Закатова «Ложь и борьба с нею» (Волгоград, 1984), Л.Б. Филонова «Психологические способы выявления скрываемого обстоятельства» (М., 1979). Свое мнение о тактических средствах и способах реализации решения распознавательных задач диагностического характера рассматриваемого класса я достаточно подробно изложил в работах «Конфликтные ситуации на предварительном следствии» (Воронеж, 1984) и «Тактика следственных действий» (Воронеж, 1992, 1995). Потому отсылаю вас к перечисленным работам, а здесь хочу обратить внимание на несколько иной аспект возможного решения подобных диагностических задач.
В настоящее время, помимо разработанных и описанных в названных и других работах традиционных тактических средств диагносцирования информационного состояния допрашиваемого, достаточно активно стали применяться технико-инструментальные методы и средства. Так, в мировой, а в последнее время и в отечественной правоохранительной практике весьма часто для диагностики информационного состояния субъекта используются его испытания на полиграфе. Интересные исследования в области возможности психодиагностики скрываемого обстоятельства по почерку в последние годы проведены профессором Башкирского университета Г. Аминевым, и по сообщениям известного следователя из г. Иркутска Н.Н. Китаева, успешно апробированы им на практике расследования конкретных уголовных дел об убийствах. Эти и ряд других проблем, касающихся технико-инструментальных методов диагностирования информационного состояния допрашиваемого, будут рассмотрены в теме, посвященной дискуссионным проблемам криминалистической техники.