Основы криминалистики. Курс лекций
Шрифт:
Думается, что считать субъектом выдвижения криминалистических версий экспертов, как это делается большинством ученых, неверно. Эксперты не имеют своего процессуального интереса в уголовном деле; они осуществляют микронаучное исследование предоставленных им субъектами уголовно-процессуальной деятельности (в частности, следователем, судом) объектов. В ходе такового эксперты, несомненно, формулируют и проверяют соответствующие частные гипотезы, но последние таковыми, частными научными гипотезами, а не криминалистическими версиями, остаются. Именно это имел в виду один из пионеров судебной медицины, Поль Броурдель, когда напоминал экспертам: «Если закон сделал вас свидетелем (экспертом в нашем понимании. – О.Б. ), оставайтесь человеком науки: для вас
Также большинство ученых по рассматриваемому основанию выделяют оперативно-розыскные версии. Такие, безусловно и очевидно, есть. Но относить их к числу криминалистических нельзя, ибо, как уже говорилось, вся оперативно-розыскная деятельность, а следовательно, и методы ее осуществления, в том числе и версионное мышление оперативного сотрудника, есть предметная область не криминалистики, а теории оперативно-розыскной деятельности.
По объему , иными словами, по кругу объясняемых фактов и обстоятельств, криминалистические версии обычно классифицируют на общие и частные. Первые из них предположительно объясняют наиболее важные, главные факты исследуемого события: носит ли исследуемое событие криминальный характер и какой именно, кто учинил данное деяние и т. д. В целом общие версии – это те, которые выдвигаются и проверяются по обстоятельствам, перечисленным в пунктах 1, 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, а именно: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность обвиняемого в совершении преступления, форма его вины и мотивы.
Частные версии, соответственно, касаются иных обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу и имеющих значение так называемых промежуточных фактов.
По степени определенности версии подразделяются на конкретные и типичные. Конкретными являются те из них, которые основаны на информации, содержащейся к моменту их выдвижения в материалах конкретного уголовного дела или относящихся к расследуемому преступлению сведениях оперативно-розыскного характера.
Более сложным является понятие типичных версий. Под ними понимаются предположения, объясняющие событие или наиболее важные его обстоятельства «при минимальных исходных данных с точки зрения соответствующей отрасли научного знания или обобщенной практики судебного исследования (оперативно-розыскной, следственной, судебной, экспертной)» [107] .
Отдельные ученые, например А.М. Ларин, отрицают за такими предположениями характер криминалистических версий, ибо они, по его мнению, представляют «не предположительное, а положительное знание, отражающее не конкретную ситуацию, а все известные, обобщенные предыдущей практикой ситуации данного рода» [108] . Обоснованная критика этого положения приведена в той же работе Р.С. Белкина, с позицией которого по этому вопросу я полностью согласен.
Более того, на первоначальном этапе исследования, в частности расследования преступления при наличии лишь минимальной информации по конкретному делу, объективность его может быть обеспечена лишь исследованием события именно с позиций соответствующих типичных версий. Поясню это положение несколькими гипотетическими примерами.
Факт смерти человека можно объяснить с позиции логики и криминалистики несколькими причинами: убийством, самоубийством, несчастным случаем, ненасильственной смертью – иное исключено. Это действительно исчерпывающее положительное знание по данному вопросу (конечно же, под углом зрения криминалистики). Но именно эти возможные предположения лежат в основе осмотра места обнаружения трупа, назначения судебно-медицинской экспертизы. Они формулируются следователем в качестве версий для производства данных следственных действий. Так, при осмотре места происшествия следователь в первую очередь пытается ответить на вопрос, имело ли место убийство, самоубийство, несчастный случай или ненасильственная смерть, и с целью получения ответа на этот вопрос исследует все, что свидетельствует в пользу той или иной из перечисленных версий.
Предположив в результате исследования этой версии с той или иной долей вероятности, что
Другой пример. Факт выявления у материально ответственного лица недостачи материальных ценностей можно объяснить «положительными знаниями» о причинах возникновения недостач ценностей: халатность, злоупотребление служебным положением, кража, совершенная посторонними лицами, счетная ошибка и, наконец, хищение, совершенное лицом, у которого выявлена недостача. Но именно эти типичные версии неукоснительно должны лежать в основе допроса данного материально ответственного лица – без этого он в принципе будет беспредметен – и всего первоначального этапа расследования в целом, пока то или иное из возможных типичных объяснений факта возникновения недостачи не получит подтверждения данными конкретного расследования.
Наконец, третий пример. В результате совершения преступления того или иного определенного вида возникают типовые следы на типовых для данного вида преступлений объектах (например, в результате изнасилования следы в первую очередь остаются на теле и в организме потерпевшей, на ее одежде и т. д.). Именно знание этого, как его называют в литературе, механизма следообразования, в сущности, обусловливает все действия следователя по его переработке: по обнаружению, изъятию, исследованию и использованию следов конкретного преступления данного вида (это достаточно подробно будет рассматриваться в заключительной лекции).
Кстати, заканчивая рассмотрение этой проблемы, отмечу, что именно на основе типичных версий криминалисты создают системы типовых версий по расследованию преступлений отдельных видов – умышленных неочевидных убийств, убийств, совершаемых по сексуальным мотивам, и других отдельных видов преступлений. И как бы ни относиться к их созданию [109] , следственная практика показала достаточную их работоспособность [110] .
Если говорить вкратце, смысл и задача создания систем типовых версий – это оптимизация следственного поиска на основе своевременного выдвижения версий по фактам и обстоятельствам, наиболее вероятных для вида преступлений, к которому относится и расследуемое деяние.
По отношению к предмету доказывания криминалистические версии могут быть подразделены на обвинительные и оправдательные. Такая классификация, предложенная в свое время И.М. Лузгиным [111] , вызвала критику Р.С. Белкина по двум причинам. Во-первых, на его взгляд, она носит чисто процессуальный, формальный характер. Во-вторых, по его мнению, «практически оправдательные и обвинительные версии самостоятельно и изолированно существовать не могут, ибо в противном случае мы вынуждены будем признать правомерность оправдательного или обвинительного уклона в расследовании» [112] .
Я не думаю, что в данном случае Р.С. Белкин был прав. Дело в том, что отработка этих версий сама по себе требует различной направленности информационно-познавательной деятельности: одной – обвинительной, другой – оправдательной. И потому эти версии носят не только, а может быть, и не столько процессуальный, сколько криминалистический характер. Нельзя не сказать, что и психологически их выдвижение, формулирование и проверка различны, особенно тогда, когда у следователя уже сложилось внутреннее убеждение о виновности привлекаемого им или уже привлеченного к уголовной ответственности лица. Объективность расследования отнюдь не означает, что следователь выполняет две противоположные функции – обвинения и защиты. Функция следователя – обвинение, и если он даже прекращает расследуемое им уголовное дело в отношении конкретного лица по реабилитирующим основаниям, это не означает, что он выполняет функцию защиты, он просто объективно не находит доказательств для обвинения этого человека. Так же обстоит дело и с государственным обвинителем – лицом, формулирующим и поддерживающим обвинение лица от имени государства.