Особая миссия
Шрифт:
– О’кей! – сказал Васильев, слегка, правда, раздосадованный, что шустрый и наглый Уэйнкрафт опередил его с идеей создания такой международной группы спасателей. – Это именно то, на что я и рассчитывал. Мои полномочия в районе Кайдабада будет полностью представлять старший лейтенант Николаева…
Мистер У с ожиданием посмотрел через плечо в сторону Поля. Тот не успел ничего сказать, как Уэйнкрафт опередил его:
– Надеюсь, господин Ренье сам примет участие в работе этой группы… Дело настолько ответственное, что вы вряд ли решитесь доверить его кому-то из
Эти слова Поля нисколько не смутили. Он не захотел слышать в них никакой иронии и с абсолютно серьезным видом заявил, что все его люди заняты выполнением сложных и ответственных заданий, у него нет ни одного свободного человека, и поэтому ему самому придется включиться в работу группы. А организация взаимодействия во французской группе настолько четкая, что ему вполне достаточно будет только изредка контролировать действия своих подчиненных. Он, мол, на них полностью надеется.
Мистер У лишь саркастически хмыкнул.
Не гарантирую, что дословно поняла американца с французом, но главный смысл беседы трех руководителей кайдабадских спасателей мой английский вполне позволил мне уловить…
Глава седьмая
Через пятнадцать минут наша международная спасательная оперативная группа специального назначения уже проводила первое совещание. И если вы усмехнулись, когда прочитали ее название, то сделали это совершенно напрасно. Потому что я всего лишь назвала ее в соответствии со статусом, определенным все тем же международным соглашением о спасательных работах. Между прочим, с того момента, как наши командиры приняли решение выделить нас в особую группу, у нас даже оклады поменялись. В большую, естественно, сторону. Правда, выплатят нам их только в том случае, если мы выполним задание… Но зато если выполним, это окажется существенным пополнением моего личного бюджета. ООН на оплату работы таких групп не скупится…
Армейский лейтенант Симпсон оказался пожилым и полным, постоянно жующим мужчиной, усы и хищное выражение лица которого придавали ему сходство с каким-нибудь шерифом с Дикого Запада. Он большей частью молчал, слушая наши с Полем рассуждения о том, что нужно опросить всех участвующих в разборке завалов спасателей, что хорошо бы получить сведения от талибов о том, когда наших врачей видели последний раз до землетрясения и при каких обстоятельствах, что можно послать запрос в Кабул в руководство международной миссией и узнать, нет ли у них каких-нибудь сообщений… Ну и прочую бестолковщину, которую выдавала в основном я, взбодренная ответственным заданием и своим положением, как я полагала, лидера нашей группы.
Ну, раз уж мы русских врачей ищем, кому ж и лидером быть, как не русскому спасателю, старшему лейтенанту Ольге Николаевой…
Я не случайно говорю лидера, а не командира, поскольку в подобных международных группах командира просто не положено по статусу самой единицы. Работает она на принципе самоуправления. Каждый волен принимать свое решение и действовать даже в одиночку, если не согласен с мнением остальных. Но общее решение, как правило, так или иначе
Разговаривали мы, естественно, по-английски, поскольку Симпсон заявил, что ни французского, ни русского он не знает. Я не всегда точно улавливала смысл высказывания моих собеседников, но особых сложностей в общении это не создавало. Просто приходилось иногда переспрашивать, но они относились к этому с пониманием. Поль, кстати, разговаривал на английском просто великолепно, словно это был его второй родной язык. На мой вопрос, где он так навострился, Поль ответил, что учился в Гарварде… Я понимающе кивнула.
Поль отправил броневик в свою зону и перебрался в джип, выделенный мистером У для нашей группы. Васильев снова поморщился, но я видела, что он рад, поскольку сам обеспечить нас транспортом не смог бы: ни одной свободной машины у него не было.
Генерал пожал мне на прощание руку, пожелал скорой удачи и попросил по мере возможности постоянно держать его в курсе событий…
Симпсон сначала мрачно молчал минут десять, внимательно слушая нас с Полем, потом выплюнул в окно машины жвачку и заявил:
– Если вы, молодые люди, собираетесь разгребать здесь каждый завал, я заранее отказываюсь вам помогать. В Кайдабаде жило примерно сорок тысяч человек. Даже если считать, что в одной семье было примерно десять человек, то получается четыре тысячи домов… Не знаю, сколько времени потребуется вам, чтобы обследовать четыре тысячи завалов, но мне уже через год на пенсию… Я думаю, что раньше мы не уложимся…
Он посмотрел на Поля и улыбнулся.
«Интересно, – подумала я, – почему Поль постоянно вызывает у американцев скептическую улыбку? Теперь вот и Симпсон туда же… Потому что молод, что ли? Как же они тогда ко мне относятся?..»
– Скажи мне, Поль, – спросил американец, – сколько времени выдержит человек в завале, если не сможет выбраться самостоятельно?
– Если нет серьезных ранений, кровотечения, переломов и контузий – суток трое… Если есть доступ к воде – максимум – неделю…
– И ты собираешься заниматься трое суток тем же, чем сейчас занимаются почти триста человек из трех стран мира? Мой командир вышиб бы меня из армии с треском за такое предложение… А я хочу получить очень хорошую пенсию… Мне нельзя компрометировать себя участием в заведомо неудачных спасательных операциях.
– Что же тогда предлагаете вы, мистер Симпсон? – спросил Поль, не обращая внимания на открытую иронию американца.
– Знаете, молодые люди, зовите меня просто Грегом. Грегори Симпсон хоть и немало повидал на своем веку, но все же он не такая важная птица, чтобы всякое слово, обращенное к нему, сопровождать фирменным лейблом «мистер». Каждый, узнавший меня, и так разберется, кто я такой, без всякой наклейки…
– Хорошо, Грег, – сказал я. – У тебя есть какие-нибудь предложения? Что мы, по-твоему, должны делать? Только говори, пожалуйста, чуть медленнее, я не всегда за тобой успеваю…