Особая необходимость (худ. А. Станкевич)
Шрифт:
Лягушка скрылась вслед за первой. Коробов опустился на колени и внимательно осмотрел оболочку в тех местах, где к ней прикасались присоски.
– Нет, следов никаких, – успокоенно сказал он Калве и стал спускаться. – Что им нужно, не пойму, но вреда от них, видимо, нет.
– Трудно сказать, что им нужно, – задумчиво произнес Калве.
Коробов уже подошел к нему, нерешительно потоптался на месте, не зная, что делать дальше: корабль нельзя оставить без присмотра, и товарищей надо искать…
– Ладно, – сказал он наконец. – Разыщем ребят – тогда… Пока мы уже пятнадцать минут гуляем без толку…
Предстояло открыть дверь. Калве включил прожектор, начал водить лучом по двери и стене возле нее. Потом пошарил руками в поисках какого-нибудь малозаметного выступа. И это не дало результата. Оба попытались, меняя настройку раций, посылать различные сигналы. Но дверь упрямо не поддавалась.
– Может быть, биотоки? – спросил Коробов.
– Здесь должно быть что-то простое, – ответил Калве. – Биотоки – слишком сложно. Ну-ка, подсади меня – я посмотрю наверху…
Коробов подошел, встал вплотную к Калве. Но едва лишь Калве успел положить руки ему на плечи, чтобы выжаться вверх, как под ними что-то чуть слышно скрипнуло. С едва уловимым шорохом дверь поднялась.
– Вот тебе раз… – сказал Коробов.
Калве усмехнулся.
– Простейшее решение: механическое воздействие… Вход автоматизирован, чтобы людям не приходилось делать лишних движений руками. Просто здесь нажимают ногой. А пыль, очевидно, забила пазы, и потребовался наш общий вес. Дверь на биотоках – глупая роскошь даже при более развитой технике. А ты видишь, что здесь давно никто не ходил? Пыль не тронута… Это, вернее всего, означает, что живых на спутнике действительно нет. Эти автоматы и есть его жители… Ну что ж… А как там, в ракете?
Коробов начал вызывать Азарова. Ракета не отзывалась.
– Опять нарушения связи… – сказал Калве. – Ионизация, что ли, влияет?
Коробов промолчал. Потом набрал побольше воздуха в легкие и, повернув регулятор на полную мощность, рявкнул в микрофон так, что тоненько запел, резонируя, шлем. Азаров не отзывался… И вдруг откуда-то – казалось, совсем близко, – донесся голос Сенцова:
– А вот здесь уже что-то интересное…
В ответ забормотал знакомый тихий голос Раина.
– Они, это – они! – крикнул Калве.
Коробов заорал:
– Сенцов! Ау!
Оба рванулись к двери, готовые бежать, искать, помочь… Но звуки не повторялись, сколько ни кричали оба в микрофоны, рискуя посадить аккумуляторы и сорвать голос.
А дверь с тихим шорохом ушла куда-то вверх, открывая вход в слабо освещенный коридор.
– Они живы, найдем! – сказал Калве, выглядывая в дверь.
– Теперь мы их быстро найдем! – уверенно отозвался Коробов. – Только вот Азаров…
– Ну, чего там? – Голос Азарова раздался в наушниках неожиданно, и оба вздрогнули.
– Чтоб тебя! Почему молчал? Ты их слышал?
– Кого? – быстро спросил Азаров.
– Как – кого? Сенцова, понятно…
– Я другое слышал, – помолчав, ответил Азаров. – Вы где?
– Открыли дверь, – сказал Коробов. – Выходим. Мы их слышали. Вызывай их все время.
– Счастливо. Вы там недолго… – сказал Азаров.
Как только космонавты вышли в коридор, дверь за ними снова опустилась на место. Дальше двинулись не раньше, чем Коробов убедился, что и с этой стороны открыть дверь не составляет никакой трудности. Дорога была ясна – вперед по коридору, который тянулся в обе стороны, исчезая в темноте. Только…
– Направо, налево? – спросил Калве.
– Как бы не ошибиться… – сказал Коробов.
– Может, разойтись? – предложил Калве, хотя ему вовсе не хотелось бродить в одиночку, но Коробов решительно ответил:
– Нет, не пойдет. Для того мы и вышли вдвоем, чтобы помогать друг другу. Мало ли что может случиться… Давай пойдем – ну, хотя бы направо. Если они в этой стороне, мы обязательно наткнемся на следы: видишь, пыль какая… Если никаких следов не будет – поворачиваем назад и идем в противоположную сторону. За пять минут мы даже в скафандрах можем обследовать чуть не полкилометра. Вряд ли они успели уйти дальше…
Первая дверь попалась метров через шестьдесят. Там было пусто. Коробов уже повернулся – идти дальше, но тут Калве вдруг схватил его за руку.
– Блестит… – сказал он и кинулся вперед.
Коробов еще не успел сообразить, в чем дело, когда Калве с необычной для него поспешностью уже нагнулся и схватил какой-то лежавший на полу предмет. Поднес его к шлему. Затем протянул подбежавшему Коробову.
– Вот… – сказал он, переводя дыхание. – Они…
На его ладони поблескивал небольшой металлический приборчик. Это был переносной счетчик частиц – такие находились во всех помещениях ракеты и фиксировали те редкие частицы сверхвысоких энергий, которым удавалось пробить защиту корабля. Очевидно, Сенцов, а еще вернее – Раин, выходя из корабля, взяли с собой один из этих счетчиков, не вполне полагаясь, может быть, на вмонтированные в их скафандры индикаторы радиоактивности…
– Ясно – они были здесь, – сказал Коробов.
– Я думаю даже… – проговорил Калве. – Смотри: нет ни одного следа. Они не шли – их тащили, несли! Возможно, такие же автоматы, как мы видели.
– Ясно! – сказал Коробов. – Быстрее за ними!
Сжав в руке счетчик, он двинулся дальше по коридору. Калве не отставал, только через несколько минут заметил:
– Тебе не кажется, что мы идем все время вверх?
– Похоже, – ответил Коробов. – Впрочем, может, это только кажется? А если и так – что с того?
– Ничего… – ответил Калве… – Интересно, куда этот ход нас приведет?
…В конце концов он привел космонавтов к закрытой двери. Но теперь им уже было известно, как открывать двери в этом мире.
А за дверью был новый коридор. При входе в него им сразу бросилась в глаза голубоватая табличка на стене, покрытая какими-то видными и сквозь пыль ровными узорами из отрезков прямых линий. Калве громко вздохнул.
– Ну, вот… – сказал он задумчиво.
– Что такое?
– А то, что это письменность… Значит, спутник все же населен разумными существами: автоматам письменные инструкции не нужны.