Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке
Шрифт:
Очень аккуратно с помощью пара из носика кипящего чайника я вскрыла заграничный конверт, на котором имелось изрядное количество марок и штемпелей, а взгляд завораживал обратный адрес: «Швейцария, Женева, юридическая фирма «Варкоч и сын». Там лежал лист плотной белой бумаги с красивыми вензелями по краям и выдавленной печатью. Это был «Титул» — документ, подтверждающий права частного лица на земельную собственность. Земельная собственность находилась в Швейцарии, в кантоне Аппензель, и носила название «поместье Грюнштайн». Частным лицом и владелицей земельной собственности была я. Я?!!
Мне пришлось глотнуть коньяка из аварийной бутылки, проверить лоб на предмет горячки, протереть очки и раз десять перечитать документ. Сомнений быть не могло. Я. Ольга Львовна Мещерская, являлась владельцем куска земли в Гельветской Конфедерации. С ума можно сойти! Или уже сошла?! Я порылась в памяти и не припомнила, чтобы в последнее время мне довелось покупать что-нибудь более солидное, чем упаковка колготок. Честное слово, и в мыслях не было приобретать собственность в Швейцарии. В моем-то положении уволенной секретарши…
И тут меня осенило: «Магнус! Ах, милый Магнус! Кто бы мог подумать: этот хмурый боров был влюблен в меня до такой степени, что приготовил столь щедрый подарок! Ах, бедный Магнус! Как не вовремя ты умер! И почему я не замечала твоей возвышенной души и широкой натуры?! Ах, вот почему ты спрашивал о завещании! Ты предвидел, что жить тебе осталось недолго и хотел оставить своей возлюбленной на память нечто такое же весомое, как и твоя любовь…»
Мне пришлось глотнуть валерьянки и умыться холодной водой, чтобы немного успокоиться, после чего на лице расползлась злорадная улыбка любовницы, которой досталось по завещанию больше, чем законной жене. Каюсь, я ничего не могла с собой поделать. «Ага! Вот так-то! И где теперь, дорогая Катя, твои вояжи в Париж на весенние показы мод? Где загородный дом на Рублевском шоссе? И как настроение у твоего неутомимого шофера?» Мне вспомнилась мрачная вдова на поминках, и я великодушно простила Катьке все свои долги.
И тут меня озаботила важная мысль: интересно, в какой части Швейцарии находится моя собственность? Я исползала на коленках всю карту мира, долго всматривалась через лупу в крохотную кляксу на теле Западной Европы, потом догадалась достать Географическую энциклопедию и наконец обнаружила Аппензель на границе с Германией и Австрией. Судя по раскраске карты, он находился в горах. Глухомань. Экая глухомань.
Жаль, жаль…
А в общем-то совсем неплохо! Собственная гора в Альпах — это почти то же самое, что и остров в Тихом океане. Снежная вершина утыкается в синее небо, бешеная река мчится вниз, увлекая хрустальные воды к альпийскому лугу. На экологически чистой травке пасутся симпатичные коровки с колокольчиками на шее, на фоне зеленых холмов — шале и рядом в пейзанском наряде я — в прошлом безработная секретарша, а ныне свободная трудящаяся Запада.
М-м-м… Хорошо, ой как хорошо! А еще в горах бывают замки. В Швейцарии их, говорят, просто — завались. А вдруг и у меня на горе будет свой собственный замок?.. Загадочный, средневековый, с зубчатыми башнями и подземным мостом, стены в гобеленах, камины, витражные стрельчатые окна, ужин при свечах… А-а-ах… И еще, непременно, рыцарь, такой весь галантный, в черном плаще, со шпагой на боку… Гм-м, это меня уже в сторону Дюма потянуло… Напрасно. С рыцарями нынче плохо: неурожай с рыцарями выдался в наше суматошное время.
Тогда — замок с небольшим привидением, типа Карлсона. А что? Это ж замечательно: Кать, приезжай ко мне в гости, я познакомлю тебя с фамильным призраком… И название у поместья такое романтичное: «Грюнштайн» в переводе с немецкого — «Зеленый камень».
И тут я вспомнила: «Зеленый камень» — так называлась тоненькая книжечка, еще дореволюционного издания, с «ятями» и «фетами», которую я в подростковом возрасте откопала в семейной библиотеке. Перевод с французского, автор — Шарль Перро. Я потом пыталась найти сказку с таким названием в полном собрании сочинений великого сказочника. Не нашла. Видимо, случилась ошибка, и под его именем издали чужую сказку.
Это была очень грустная сказка.
Жила-была юная девушка, и звали ее Аньес. Ее глаза напоминали бездонное небо, косы — сплетенные колосья пшеницы, улыбка — восход солнца. И была она сиротой. И был у нее в друзьях только рыжий кот. Однажды мимо ее дома проезжал король. И звали его Хендрик. Короля мучила жажда.
Да, мучила жажда…
Король постучал в окно и крикнул: «Хозяйка, дай напиться усталому путнику!» И он увидел Аньес с кувшином воды в руках и полюбил ее с первого взгляда (на этой строке меня прошибла первая слеза умиления). Король посадил девушку в седло и увез ее в замок. И была свадьба, и король возложил на голову Аньес алмазный венец чудной красоты и назвал ее своей королевой. На небе взошла радуга и осветила их любовь нежными красками.
К сожалению в короля была влюблена придворная дама по имени Изабелла. Злая Изабелла, уязвленная в самое сердце, решила извести соперницу (в этом месте я всегда покрывалась мурашками детского страха). Однажды, когда король уехал на войну, она позвала шута, дала ему мешочек золотых монет и велела убить Аньес.
Шут поймал в лесу ядовитую змею и посадил в ларец, где лежала корона. Ничего не ведавшая Аньес хотела полюбоваться алмазным венцом, открыла крышку, и тут ее укусила змея. Яд был смертелен, и несчастная королева умерла (здесь я обливалась беззвучными слезами).
Король Хендрик с победой вернулся с войны, но вместо жены его встретила Изабелла. Король долго горевал над могильным камнем, где было выбито имя Аньес. Потом утешился и женился на Изабелле, но военная удача отвернулась от него, а алмазный венец бесследно исчез. Надгробная плита вросла в землю и покрылась мхом. С тех пор замок стал называться «Зеленый камень». И каждую лунную ночь к могиле хозяйки приходит тень рыжего кота и жалобно плачет.
Да, жалобно плачет (тут я уже рыдала навзрыд).
Очень грустная сказка. С таким печальным концом.
Значит, Грюнштайн…
Уже давно померкло дневное светило, фиолетовые тени пробрались сквозь тюль занавесок и тихо пристроились в углах кухни. Я тряхнула головой и решительно вернулась в двадцать первый век. Возвращение было неласковым. Суровая реальность встала во весь рост: гора в Швейцарии — это тяжелая обуза. Собственность за границей в труднодоступной местности хороша только для тех, у кого нет проблем с доходами. Зачем мне альпийские луга или коровы? Сдавать в аренду? А налоги? О, ужас! Зря Магнус затеял это дело, не посоветовавшись со мной. Уж лучше бы он положил деньги в швейцарский банк, оформил счет на предъявителя, и всем было бы меньше мороки.