Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке
Шрифт:
— Всегда рад услужить, мадам Грюнштайн, — вежливо поклонился юрист в темно-синем строгом костюме.
Официальный тон диалога исключал всякий намек на интимность их взаимоотношений. Я скосила глаза на туфли женщины. Сомнений быть не могло: это были те самые туфли на огромных каблуках. Это была та самая страстная посетительница конторы, которая только что, буквально на моих глазах, отдалась мужчине среди канцелярских принадлежностей. Тому самому молодому мужчине, который галантно придерживал дверь и выражал готовность служить ей всегда. По самым скромным прикидкам женщина
Нет, мне вполне понятна тяга женщин, достигших критической точки зрелости, к мужчинам значительно их моложе. Но что заставляет юношей пылать страстью по отношению к женщинам, которые годятся им в матери? Неужели они не могут найти подходящих по возрасту девушек? На мой взгляд, месье Блум был очень милым молодым человеком с приятными чертами простоватого лица, в дорогом костюме на коренастой фигуре. Основательный юноша из семьи потомственных бюргеров. Звезд с неба не хватает, зато надежен и без вольнодумства. Что же нашел он в женщине постбальзаковского возраста?
Я настолько увлеклась анализом природы столь нестандартной природной связи, что чуть не прошляпила самое главное: месье Блум назвал женщину «мадам Грюнштайн»! Как же я раньше не догадалась, что поместья часто носят имена своих владельцев! Так вот какая она — хозяйка горы в Швейцарских Альпах, которую приобрел Магнус на мое имя… Как хорошо, что мы встретились! Теперь нет необходимости обращаться к помощи юристов. Конечно, с такой женщиной непросто будет найти общий язык, но попытаться следует.
— Простите, — пролепетала я. — Вы — мадам Грюнштайн?
Мадам Грюнштайн высокомерно повела подбородком и кивнула. Но кивок предназначался не мне, а тому человеку, который только что хлопнул дверцей лифта. Мой вопрос повис в воздухе.
— Добрый день, — пропела мадам Грюнштайн. — Как жаль, что я не застала вас, месье Варкоч. Но месье Блум оказался столь любезен, что ответил на все мои вопросы… Извините, я тороплюсь…
Я обернулась в поисках главного партнера фирмы.
С первого взгляда он показался мне ребенком. Со второго взгляда я поняла, что месье Варкоч — мужчина очень маленького роста. На вид ему было лет шестьдесят. Тщательно зачесанные назад и напомаженные седые волосы открывали лоб мудреца. Широко поставленные ярко-голубые глаза смотрели на мир с доверчивостью младенца, однако широкий рот и курносый нос придавали ему сходство с комиком.
Месье Варкоч коротко кивнул мадам Грюнштайн, с потаенной насмешкой покосился на компаньона и перевел взгляд на меня. Смотрел пристально и настороженно, отнюдь не с младенческой открытостью. Потом неожиданно приветливо улыбнулся.
— У вас назначено время?
— Э-э-э, — проблеяла я, с отчаянием наблюдая, как женщина, ради встречи с которой я приехала за тридевять земель, с каменным выражением лица входит в лифт, захлопывает дверцы, нажимает кнопку и уплывает вниз. К женщине с таким выражением лица не подступиться.
— Да, — сказала я, понимая, что весь мой план провалился, еще не успев вступить в действие. — Назначено. Меня зовут Ольга Мещерская.
— Вы ошибаетесь! — запротестовал юноша. — Такого имени нет в списке клиентов на сегодняшний…
— Проходите, — месье Варкоч сердито глянул на партнера, и тот замолчал на полуслове.
В кабинете за белыми дверями царил идеальный порядок, будто и не было бурной страсти на столе. Бумаги лежали стопкой, карандаши аккуратно стояли в стаканчике.
— Чем могу служить? — хозяин кабинета восседал на высоком стуле, всем своим видом подтверждая, что репутация его фирмы — на высоте.
Я выложила на стол «Титул» и паспорт. Месье Варкоч нацепил на нос круглые очки и углубился в изучение документов. Особое внимание юрист уделил паспорту, надолго задержав взгляд на фотографии. Он даже украдкой взглянул на меня, сравнивая с оригиналом. Ничего удивительного, фото было не очень удачным. На нем я выглядела как заполошная сова.
Было тихо, лишь доносилось позвякивание посуды и шум работающей кофеварки. Месье Блум готовил на стерильной кухне кофе для клиентки. Стены кабинета украшали многочисленные дипломы, готический шрифт и золотые печати которых свидетельствовали о фундаментальности знаний месье Варкоча в области юриспруденции.
Однообразную симметрию строгих рам с дипломами нарушала картина, по сюжету мало соответствовавшая назначению кабинета. То была старая гравюра с оборванным нижним углом, но любовно помещенная под стекло: мельница, сельская дорога, Дон Кихот и Санчо Панса, которые скачут по дороге на худой лошади и взбрыкивающем осле. Только художник, видимо, в шутку изобразил их женщинами. Нет, в самом деле! Где вы видели хитроумного идальго и его слугу в платьях, с развивающимися по ветру длинными косами?
Я с любопытством посмотрела на месье Варкоча. Ах, вот какие они — тонкие ценители творчества Сервантеса. К тому же им не чуждо чувство юмора, если они украшают стены строгого кабинета карикатурой на классический сюжет. Ну что ж, это уже хорошо. Несомненно, месье Варкоча тронет история любви и преждевременной смерти Магнуса. Вполне вероятно, он будет рад помочь одинокой женщине из далекой России и приложит максимум сил за минимальную сумму для расторжения сделки.
— Рад лично познакомиться с законной владелицей поместья Грюнштайн. У вас какие-то претензии к нашей фирме? — месье Варкоч поднял голубые льдинки глаз, и желание поделиться историей любви безвременно почившего Магнуса моментально улетучилось.
— Э-э-э… нет, претензий никаких. — У меня появилось неприятное ощущение, что непременно возникнут проблемы и труднопреодолимые юридические подводные камни. Мой голос предательски дрогнул:
— Но я бы хотела расторгнуть сделку.
— Вот как? Что же вас не устраивает? — он был сама корректность и вежливое удивление.
— Изменились мои финансовые возможности, — промямлила я, не вдаваясь в подробности своего бедственного положения.
— Не понимаю. Все налоги на недвижимость и прочие пени уплачены сполна. Вам не о чем беспокоиться. Наша фирма гарантирует оформление в полном объеме.