Особенности содержания небожителей
Шрифт:
Я сделала непроницаемо-вежливое лицо и молча выругалась. Ну точно, штамп на штампе и штампом погоняет… Может, живой покупке сразу рот зашить – чтобы не выслушивать скорбную историю несправедливо осужденного заклинателя и не вовлекаться в его спасение. Жаль, я чересчур добрая. Да. Местами.
– Благодарю великого небожителя за заботу, – отвесила я вежливый поклон и включила заднюю передачу. Ну его… мне даже не особо любопытно, как выглядит неповрежденный экземпляр. Жить слишком хочется.
– А теперь можно и домой, ужинать! – Жизнерадостный идиот, в смысле младший братец, встряхнул поклажу, пристраивая поудобней. Держать заклинателя на руках, как принцессу или юную жену, ему то ли надоело, то ли показалось неудобным, и он, недолго думая, изобразил из покупки мешок с редисом, перебросив через плечо и придерживая под коленями.
Пятая точка заклинателя в данный момент неприлично торчала в небо, а коротко обрезанные волосы, обмотанные вуалью, и безвольно повисшие руки болтались где-то в районе зада А-Лея.
– Купчую забрала? Тогда двинулись! Дядя торговец, спасибо вам, что позаботились о нас, я не премину рассказать друзьям, что вы совершаете хорошие сделки!
У-у-у, поганец… формальную вежливую фразу напоследок выдал таким голосом, словно и не тащил на себе целых… хотя, наверное, худосочный заклинатель весит не особо много, а брат у меня тоже тощий, но сильный.
Если интереса зевак мы в принципе избежали, пробираясь к дому боковыми улочками, то улизнуть от любопытных слуг, а уж тем более родителей, не удалось. Едва ворота семейного поместья оказались за нашими спинами, шустрые девушки-рабыни помчались докладывать господам, что, мол, так и так, детки с базара труп принесли.
И я абсолютно не удивилась, когда навстречу нам вышла матушка, которая хмурила тонкие, как ветки ивы, брови. У-у-у, плохой знак. Если открыто выражает неудовольствие, значит, зла больше обычного.
Вообще-то, мне она приходилась мачехой, а родной матерью – А-Лею. Но здешние традиции обязывали всех детей хозяина дома, будь они от наложниц или даже от рабынь, называть главную жену матерью. А отношения у меня с госпожой Тан были… слегка натянутые.
И это теперь, спустя полтора года моих сознательных усилий по примирению сторон. А когда я только сюда попала, военные действия шли полным ходом, поскольку моя предшественница в этом теле мачеху ненавидела. И чувства были взаимны.
Конечно, можно в лучших традициях литературных попаданок гордо отстаивать независимость, ругаться со всеми подряд, устраняя с пути «недоброжелателей», втаптывая в грязь, а то и доводя до смерти. Но, во-первых, я неконфликтный человек, а во-вторых, только в фантазиях все решается просто. И главное, когда я разобралась, что к чему, мне сразу захотелось «себя бывшую» придушить, а вовсе не матушку.
Госпожа Тан, естественно, тоже не без тараканов, но на ее месте я бы эту наглую и злобную девчонку вообще прикопала под ближайшим кустиком.
– Янли! – Матушка одним взглядом пригвоздила к земле моего братца, пытавшегося незаметно слинять со двора и заодно не потерять груз на плече. – Ты правда купила труп для медицинских исследований? Надеюсь, он умер не от заразной болезни?
«Труп», как по заказу, в ту же секунду дернулся и застонал. Матушка, железная женщина, не завизжала, в отличие от служанок. Разве что сжала губы и чуть побледнела. Зато повелительным жестом заткнула истеричек и навела в толпе порядок – все семеро моментально выстроились позади госпожи по ранжиру и перестали верещать.
– Нет, матушка! – внезапно вмешался в разговор брат. Понял, что удрать не получится, и решил по своему обыкновению сначала запудрить мозги, а потом в удобный момент подлизаться. У него это через раз, но прокатывало. – Я сестрице подарок купил, смотри какой! – Он аккуратно уложил тело на каменную дорожку и, будто фокусник, сорвал с «трупа» длинный отрез вуали.
Теперь со стороны служанок раздались вздохи восхищения. Я с некоторым сомнением покосилась на них, а затем на то, что осталось от заклинателя. Некрофилки какие-то, чему восхищаться? Прямо тянет похоронить от греха подальше.
– Заклинатель. Низвергнутый. Бесполезная трата денег. Я уже молчу про то, что покупкой ты еще сильнее ухудшил репутацию нашей семьи. Янли не желали брать в чужой дом, а уж после приобретения подобного раба… даже крестьянин не поверит в ее чистоту и нравственность.
Что для меня скорее плюс, чем минус. Я и не собиралась быть наложницей в гареме. Если б еще мужики стоящие, а так… Моя целительская деятельность и намек на белую монашескую вуаль несколько примирили родителей с бесперспективностью на брачном рынке, но попытки иногда предпринимались. К сожалению.
– А-Лей, ты меня разочаровал, – тем временем продолжала матушка. – Ты наследник крупнейшего торгового дома и не знаешь, как совершать выгодные сделки?
Ага, воспитательный момент подоспел. Госпожа Тан, она такая. Сына любит до безумия, но спуску не дает.
– Возможно, стоит урезать твой месячный доход на развлечения.
– Матушка! – Я поспешила заступиться за непутевого брата. У меня за полтора года уже рефлекс выработался. – Покупка не столь и бесполезна. Помните, я рассказывала вам о своих новых разработках? Вот и подумайте: если у меня получится восстановить жизненную силу заклинателя с разрушенным ядром, то горные наставники будут готовы заплатить за эти сведения огромные деньги, а престиж нашей семьи поднимется! Но проверить методы можно только на практике. Нам очень повезло, что небожителя решили продавать не в столице, а в предместье. И недорого совсем, кстати.
Мачеха снова нахмурилась, когда я без разрешения влезла в разговор, но ругать не стала. Прогресс в примирении за эти месяцы был заметен.
– Он умрет раньше, чем ты на нем что-то опробуешь. – Госпожа Тан вроде бы отчитывала меня, но в голосе прорезался явный интерес. – Пилюли с духовной силой стоят дороже, чем этот заклинатель. И я не выделю на какие-то глупости ни ланя из семейного бюджета.
– Не беспокойтесь, матушка. – Я прищурилась и присмотрелась к купленному бедолаге. – У меня и не такие оживали безо всякой духовной силы. – И машинально погладила вынутую из мешочка на поясе серебряную иглу сантиметров в семь длиной.