Особенные. Элька
Шрифт:
— Ты просто меня успокаиваешь. Если бы это было правдой, то я бы не потеряла связь с…
— С кем? С твоим никчемным хранителем?
— Он не никчемный. Это все я.
— Нет, милая. Это только моя вина, и я не перестану корить себя за то, что не уберегла вас всех. А связь… ты ее не потеряла. Она есть, прямо тут.
Бабуля погладила меня по щеке.
— Моя искорка. Мое солнышко. Он заплатит, обязательно.
— Бабуль, — резко перебила я, — Пожалуйста. Я никогда не хочу ничего знать. Никогда. Пожалуйста. Не надо. Ничего не надо делать.
Чертовы слезы. Опять текут по щекам, раздражая кожу. Ненавижу это.
— Пусть все останется как есть. Пожалуйста.
— Как скажешь, милая.
— Пообещай мне. Бабуль. Обещай.
— Обещаю.
— Ага, как будильник по утрам, — улыбнулась сквозь слезы я, — Я никак не могу запомнить, как же она называется?
Меня выписали через неделю. Бабуля забрала меня. Но не в ее дом, а в небольшую подмосковную деревню, к тете Нине, точнее к очень сильной светлой ведьме Янине. На природе все можно излечить. Любую депрессию. Вот и меня отпустило. Боль осталась, но я уже могла с ней мириться и даже как-то жить. Связь с Крысом потихоньку восстанавливалась. Но это скорее была мысленная связь. Иногда, я слышала эхо его мыслей, но разговаривать не получалось. С силами же все было сложнее. Здесь мнения бабушки и Янины расходились. Бабушка не хотела спешить с этим, а Янина настаивала на практике и развитии других моих талантов. Правда, я сомневалась, что они вообще у меня остались, таланты эти. Зато я стала больше рисовать. Природу, пейзажи, нарисовала ауры, наконец, именно так, как хотела.
Это из-за зелий, которым меня Янина начала обучать. Познавая силу природы, я многое увидела с новой стороны. И нашла в травах именно те краски, которых мне так не доставало. А еще я много читала. Все книги о магии, что были в доме. Я больше узнала об искрах. О том, что они накопители сил. И правда огромных. Тот, кто ими завладеет, сможет все. Надеюсь, они дадут ему то, что он хотел.
Ненавидеть его не получалось. Я пыталась, каждый день. Но была боль, было сожаление, я ругала себя за глупость, за то, что не разглядела за маской принца чудовище, но ненависти не было. И была любовь. Больная, слабая, почти мертвая, как и мое разбитое сердце, но она все еще дышала где-то там, в той части моего сердца, в которой жила надежда. Скоро лето. Я доучилась экстерном. Сдала экзамены и получила аттестат в местной школе. В город не тянуло. Родители звонили иногда и Женька тоже. Я рассказала бабушке о нитях, обо всем, а она уже приняла меры. Оказывается в том мире моя бабуля большая шишка. Ректор МЭСИ, а когда-то она возглавляла Совет. Тот самый, что правит нашим, теперь уже нашим, миром.
Бабуля до сих пор корит себя, что не смогла предотвратить. Что за своими тайными делами она упустила собственную семью. Я пробудилась, Женька чуть не стала жертвой психопата инкуба, я влюбилась не в того человека, лишилась девственности и своего дара заодно. Чуть не сделала самую большую и последнюю глупость в своей жизни. Что говорить, у меня был насыщенный год. И следующий обещает быть не менее впечатляющим. Мне предстоит поступление в МЭСИ и учеба там. Правда, я сомневаюсь, что вообще смогу туда поступить. А через три года мне позволят выбрать сторону. Какую захочу. Хоть одно хорошее дело он сделал, забрав мои силы. Без них я уже не настолько привлекательна для остальных. Вампиры и оборотни, по крайней мере, от меня отстанут. О темных я и сама слышать ничего не хочу, а вот к светлым и хранителям присмотрюсь. Времени у меня теперь хоть отбавляй. Никто торопить с выбором не станет. Что касается любви, бабушка сказала, что если я захочу, а я точно не захочу ничего в ближайшие лет пятьсот, то тут просто нужно принять некоторые меры и никто не отберет у меня остатки моего дара. Но я решила, что эта глава моей жизни закрыта.
Последние три месяца до вступительных экзаменов, которые пройдут не летом, как везде, а в конце сентября, я решила посвятить подготовке, но бабулю мой энтузиазм не устроил. Так что в один прекрасный или не очень день, она достала чемоданы, покидала одним мановением руки наши вещи, причем вещички сами складывались там, одна за одной в идеальном порядке.
А две рубашки даже чуть не передрались из-за того, которая сложится раньше. Это бабуля пошалила. Хотела меня развеселить. Не получилось. В общем, мы едем в отпуск. Лечить мою душу и дыры в силе. В Прагу. И очень хочется верить, что мне действительно удастся хоть немного ее залечить.
В аэропорт мы приехали за два часа до регистрации. Как и полагается. Засели в зале ожидания, но вдруг меня коснулся кто-то сзади. Я испугалась, бабуля как раз отошла за кофе и журналом, но это оказалась всего лишь Ленка. И когда я узнала, что она летит с нами на целый месяц, взвизгнула от радости.
— Это сколько же мы не виделись, Лен?
— Долго.
— А как же экзамены? Ведь у тебя скоро выпуск.
— Да черт с ними. Люди и без образования живут.
— Лен, ты больная что ли?
— Так, подруга, не бузи над ухом. Может, у меня тоже трагедия.
— Что? — вдруг испугалась я и за сердце схватилась.
— Эй, эй. Ты только в панику не впадай. Я просто порвала с Ульяновым.
— Почему? Лен. Вы же так любили друг друга.
— Вот именно, что любили. А теперь он другую любит.
— Этого не может быть. Ты, наверное, что-то не так поняла.
— Все я так поняла. Кстати, хочешь на нее глянуть? Знакомься.
Ленка, достала из сумки журнал и всучила мне. На обложке красовалась красивая, юная девушка. Последняя находка нашего шоубизнеса.
— Это она? — присвистнула я, — Арина Смелова? Я слышала пару ее песен.
— И тебе понравилось, не так ли?
— Ладно, не парься. Мне она тоже понравилась. Блин, я за эту чертову девчонку свой голос отдавала, когда она на передаче была.
— Ты Голос имеешь в виду?
— Да. Представь себе, я смотрела. Из-за нее, понимаешь. А теперь Ульянов там, с ней. Охраняет. Ты представляешь? Этот козел подался в охранники.
— Лен, постой. Может, это просто работа.
— Если даже и так, то очень скоро все изменится. Ты только посмотри на нее.
— Это что я слышу? Когда ты успела комплексами обрасти?
— Когда в ее голос влюбилась. Эль, в нее все влюбляются. Даже я не могу ее ненавидеть и продолжаю слушать записи. Твою ж мать.
Да уж. А я думала, мне одной хреново. У меня хотя бы все предельно ясно. А у Ленки одни непонятки. И глядя на расстроенную подругу, я вдруг поняла, что жизнь не такая уж дерьмовая, как кажется. Это череда черных и белых полос. Надеюсь, черная полоса закончилась и с этим путешествием начнется долгожданная белая. Надо же. А я повзрослела.
— Слушай, а можно мне послушать, что тебя так зацепило? — заинтересовалась я.
— Да ради бога, — хмыкнула подруга и протянула плеер.
А она и правда очень хорошо поет. Есть в словах, в музыке, в голосе какая-то едва уловимая магия, волшебство, окутывающее тебя, заставляющее наслаждаться моментом, отключиться и просто слушать мир. И я слушала, пока в разум не ворвались строчки следующей песни, и сердце почти остановилось:
Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть — счастье. Подойду и скажу: Здравствуй, Я люблю тебя. Это сложно… Нет, не сложно, а трудно… Очень трудно любить, веришь? Подойду я к обрыву крутому. Стану падать, поймать успеешь? Ну а если уеду — напишешь? Я хочу быть с тобой долго. Очень долго… Всю жизнь, понимаешь? Я ответа боюсь, знаешь…. Ты ответь мне, но только молча, Ты глазами ответь, любишь? Если да, то тогда обещаю Что ты самой счастливой будешь.