Особняк самоубийц
Шрифт:
Квартира Александры находилась неподалеку отсюда в многоэтажном доме. В трех комнатах обитали она, ее любимая болонка и сорокапятилетняя домработница Зина. С мужем Александра рассталась, дети выросли, выпорхнули из родительского гнезда и жили отдельно. Женщина целиком и полностью посвящала себя работе, которую очень любила и которая очень неплохо ее кормила.
Заброшенный дом будил ее воображение. Она представляла, какие умопомрачительные тренинги с клиентами тут можно проводить. А в глубине души таилось любопытство, Александре казалось, что дом хранит какую-то непостижимую тайну. О странной
Александру не на шутку заинтересовала эта история, она выудила в Интернете множество информации о бывших обитателях заброшенного дома, но к разгадке, что же именно произошло с хозяевами особняка, так и не пришла.
На следующий день они с Зинаидой как следует осмотрели особняк.
При дневном свете в глаза бросилась паутина, обильно свисавшая с потолка, огромный слой пыли на мебели, грязный пол. Убранство особняка сохранилось в первозданном виде, и если бы не густая, плотная пыль, можно было подумать, что хозяева в спешке покинули дом и должны вот-вот вернуться. На паркете от сырости местами проступила плесень, повсюду валялись брошенные вещи. Александре невольно вспомнилась легенда о «Марии Целесте» – корабле, покинутом экипажем по невыясненной причине.
Зинаида, вооружившись тряпкой и ведром с водой, бросилась наводить порядок. К вечеру она стонала от боли в спине, но стоически закончила уборку.
Домработнице понравилась кухня, переходящая в столовую, на первом этаже. Старинный огромный резной буфет и овальный обеденный дубовый стол вполне органично сочетались с современной мебелью, бытовой техникой и бронзовыми, слегка выцветшими жалюзи.
Пока Зина перетряхивала ящики шкафов, драила до блеска полы и кастрюли, Александра на втором этаже знакомилась с комнатами бывших владельцев и библиотекой.
У бывшей хозяйки дома имелся кабинет, и он резко отличался от кабинета мужа рациональной простотой и удобством. Да и размером был значительно меньше. Компьютерный стол с полками у окна, кресло. Пара офисных шкафов, заполненных папками и книгами. Несколько портил вид старый книжный шкаф, целиком занимавший стену, за которым пряталась аскетическая оттоманка, застеленная шерстяным, сереньким в клеточку пледом. На столе в красивой металлической рамке – фотография мужа. И все щедро запорошено пылью.
Кабинет хозяина выглядел более вычурно и был обставлен антикварной мебелью из карельской березы.
«Странно, что такую дорогую мебель наследники оставили в доме, – подумала Александра. – Тем более что господин Извеков производит впечатление необыкновенно скупого человека».
Массивное, обитое мягчайшей вишневой кожей кресло возвышалось, словно трон, у стола и выбивалось из общего стиля утонченной старины. Шторы из тяжелого шелка, с кистями являлись произведением искусства и явно были специально заказаны по эскизам каталога девятнадцатого века. В кабинете хозяйки окна закрывали жалюзи: серебристые, с изящным рисунком, напоминающим веточки
Спальни и Александра, и ее домработница выбрали наверху, внизу, несмотря на решетки, ночевать было страшновато.
– Мужичка бы нам хоть одного, – ворчала Зинаида. – В таком огромном домище и одни… Ну вы даете, Александра! Тем более здесь уже кого-то пришибли. Душой чую, хватим мы горя.
Они разговаривали в кабинете погибшей хозяйки особняка. Портрет худенькой жизнерадостной светловолосой женщины висел на стене. Угол фотографии был перепоясан черной шелковой лентой.
Маленькая, полнотелая, почти кругленькая Зина с ногами забралась на оттоманку и с благостным выражением лица вязала свитер. Рядом с ней калачиком свернулась болонка и безмятежно похрапывала.
Александра устроилась за столом с ноутбуком и скрупулезно выискивала информацию о супругах Барятьевых.
– Все-таки не верится, что жена артиста покончила с собой, – внезапно пробормотала Александра. – Странная какая-то смерть, неожиданная.
– Смерть всегда странная и неожиданная, – откликнулась Зинаида.
– А я ведь знала Надежду Барятьеву, – кивнула Александра на портрет.
– Да ну! – Глаза Зины загорелись любопытством. – Расскажите.
Александра глубоко вздохнула.
– Собственно говоря, близко мы не были знакомы, но иногда встречались, когда гуляли с собаками, общались.
Зинаида лукаво прищурилась.
– Тогда, выходит, я тоже ее знала, мы с ней частенько разговаривали, когда я Альму выгуливала.
– Мне она казалась очень несчастной, у меня даже возникло желание ей помочь, – словно оправдываясь, виновато произнесла Александра.
Удивленно взглянув на хозяйку поверх очков, Зина пробурчала:
– Да уж, счастливой ее назвать было трудно. Но мне думается, она сама виновата, прислугу распустила, мужа тоже.
– Чем же она виновата? У человека просто был мягкий характер.
– Нет, виновата! – завелась Зина. – И результат-то какой, сама повесилась, муж умер…
– А может, Надежду повесили, – задумчиво проговорила Александра.
– Так по телевизору сказали, что сама она на себя руки наложила.
– Ни с того ни с сего? Она была не похожа на психопатку. Поэтому даже если сама, то кто-то же довел ее до самоубийства! – гневно воскликнула Александра. – А это такое же преступление, как и убийство!
Глава 2. История особняка и его хозяев
Облезшие и засиженные птицами полуразрушенные кариатиды намертво вцепились в крышу особняка и держали ее уже третью сотню лет. Их глаза зорко наблюдали за происходящим. И наверняка увидели немало интересного. Ах, если бы они могли рассказать!
Особняк построен князем Барятьевым в девятнадцатом веке на месте боярского терема, сгоревшего во время московского пожара 1812 года.
Первый владелец особняка – герой Отечественной войны, князь Барятьев, происходил из рода знатного и древнего. Прадед его был боярином, спальником при Иване Грозном, состоял в тайном совете у государя и в делах военных отличился. Но по навету попал в опалу и был казнен. Жена боярина, больше жизни любившая мужа, не пережила его смерти и наложила на себя руки, повесилась в своей горнице.