Особо охраняемый объект

Нестеров Михаил Петрович

3

Москва

Матвеев тщательно собирал информацию на Красина, Ленарта и Полякова.

Александра Михайловича заинтересовали в первую очередь командировки Красина, Ленарта и Полякова, где они проводили отпуска. Понятно, что такая информация на старших офицеров контрразведки была засекречена. Но и полковник военной контрразведки был не последним человеком в управлении. Он слышал жалобный голос своего бывшего подчиненного: «С меня шкуру снимут».

Шкуру могли снять с подполковника Ерохина, десятый год работавшего в управлении кадров, одного из самых засекреченных в службе безопасности. Кадры для любой разведки мира – это ключевой вопрос.

Матвеев встретился с Ерохиным накануне вечером и разыграл спектакль. Он был режиссером и главным исполнителем. Он сел в дальнем углу второсортного кафе, затем приветственным жестом руки усадил за столик подоспевшего к назначенному часу Ерохина. Они выпили.

– Чем могу помочь? – спросил кадровик.

Матвеев произнес эти два разнящихся слова:

– Командировки и отпуска. Куда ездили по работе и где отдыхали три офицера из нашей фирмы.

Ерохин замахал руками:

– Ничего не знаю!

Матвеев выдал голливудскую улыбку и сказал:

– Может, это освежит твою память, – и выложил на стол три сотни долларов.

– Убери! – зашипел Ерохин. И сделал такое лицо, словно они находились в центре конференц-зала на Лубянке, нашпигованного записывающей аппаратурой. Но мысленно подсчитал, сколько это будет в рублях: «Три умножить на два с половиной – получится семь с половиной. Тысяч. Рублей». – Зачем тебе эта информация? – наконец спросил он.

– По работе.

– По работе?! – изумился Ерохин. – Вот уже четыре года ты нигде не работаешь. И выглядишь так, будто только что вернулся с дачи.

– Подрабатываю, какая тебе разница.

Ерохин знал, какая разница, но не стал развивать эту тему. Как раз в это время его голос зазвучал жалобно:

– С меня шкуру снимут.

Матвеев отдал должное коллеге и вслух сравнил его с сопливым платком в кармане смокинга. И увеличил ставку до четырехсот долларов.

– Хорошо, – сдался Ерохин перед круглой, в десять тысяч рублей, цифрой. – Я составлю справку. Какой период тебя интересует?

Полковник, дабы не увязнуть в информации, стал вычислять промежуток времени. 10 сентября 2006 года Красин встречался в подольской колонии с Хакимом Раухом. Через несколько дней Хаким отдал концы, а в прессу попали обличающие Анвара Эбеля статьи о финансировании террористических организаций. Это была первая атака на египетского миллионера, прием давления, описанный в книге «Золотой теленок»: «Грузите апельсины бочками», книга о подпольных миллионерах и так далее.

И Матвеев назвал дату:

– 10 сентября 2006 года по сей день.

– Больше года, – покачал головой Ерохин. – Большая работа. Как скоро тебе нужны эти сведения?

– Скоро, – лаконично ответил Матвеев. – За скорость я доплачу.

– Не в деньгах дело, – живо отозвался кадровик, пряча «кабачки в полоску» в карман. – Я звякну тебе завтра или послезавтра, договоримся о встрече. Я дам тебе голую информацию, на детали не рассчитывай. Обещаешь?

– Я подумаю.

– Подумай хорошенько. – Ерохин пощелкал пальцами, поторапливая собеседника. – Назови имена трех офицеров.

– Красин, Ленарт, Поляков.

– О господи, – простонал кадровик, – в какое же дерьмо тебя угораздило…

Ерохину потребовалось три дня, чтобы выполнить работу. На четвертый день они снова встретились в схожем кафе на Кутузовском проспекте. Официант культурно осведомился, что они будут заказывать. Ерохин посмотрел на него как на грязь.

– Ничего не будем, – высокомерно ответил он.

– Два кофе, – попросил Матвеев, испытывавший перед официантом неловкость за грубое поведение Ерохина.

Он бегло ознакомился с бумагами, затем вернулся к листу, который заинтересовал его.

– Красин получил служебное поручение, связанное с выездом в Лондон, – покивал Матвеев. – Подробности тебе известны?

– Ты обещал, что не будешь вытягивать из меня детали.

– Ничего подобного. Я не обещал, я сказал, что подумаю, – с невинным лицом ответил Матвеев. – Что с тобой? Ты похож на пассажира падающего аэробуса.

Ерохин с трудом произнес первое, потом второе предложение.

– Красин входил в группу следователей из генпрокуратуры и ФСБ. В Лондоне знакомились с материалами на задержанного Скотленд-Ярдом российского делопута.

– С какой формулировкой Красин был зачислен в группу?

– В связи с оперативной необходимостью.

– Полагаешь, оперативная необходимость имела место?

– Уверен, что никакой необходимости не было. Уголовное дело было возбуждено генпрокуратурой, оперативное сопровождение осуществляла ФСБ. Наш молодой друг решил прокатиться на халяву. Его включили в список в последний момент.

– Это точно?

– Конечно. Он фактически запрыгнул в самолет с отходящего трапа. У него широкие связи в наших верхах, не исключаю покровителей, даже уверен в этом.

Матвеев обратился к последнему листу. Командировка в Каир. Там Сергей обрабатывал заведующего центром молекулярной генетики.

– Как фамилия лондонского делопута?

– Юлий Хинштейн.

– Ни фига себе, делопут, – рассмеялся Матвеев. Хинштейна он видел много раз – по телевизору. Ярый коллекционер, владелец коллекции сервизов, портсигаров, пасхальных яиц, изготовленных ювелирной фирмой Фаберже. Владелец зданий, в которых располагались в начале двадцатого века филиалы фирмы в Одессе и Лондоне в частности. – Каждое новое яйцо для него – светлая капля оптимизма в темном море депрессии, – изрек Матвеев. – Хинштейна задержали по просьбе российской стороны?

– Хинштейна задержали за нарушение налогового законодательства страны, где он имеет второе гражданство. Пользуясь случаем, наша сторона попросила разрешения задать господину Хинштейну несколько вопросов, также связанных с налогами. В свое время он выбрал местом жительства Англию, но, являясь резидентом этой страны, он платил налоги с доходов, полученных в этой стране, а про российские забывал.

– У него большой бизнес в России?

– Очень большой. Он ведет дела по «системе Билла Гейтса»: максимум азарта в сочетании с минимумом правил.