Особо Опасна Благими Намерениями
Шрифт:
И ещё одно мгновение и на Дейла таки обрушился бы карающий меч, он же карающий сапог блондинки.
Однако Дейл, как и Афи, тоже оказался счастливчиком.
– Лора, это не Дейл, а Алекс! В смысле, декан Каролинг! И это была ловушка для меня! – успела сообщить Кэссиди, прежде чем баньши успела свершить возмездие. – По крайней мере, я так думаю, что для меня. Хотя нет, я уверена! – зачастила Кэссиди под скептическим взглядом подруги, почти вслух обвинявшим её в заступничестве за святотатца, место которому на костре инквизиции. – Помнишь, я тебе рассказывала про розовые стены?
–
– Розовые стены… – сделала большие глаза Кэссиди. – И уточки, – добавила она и многозначительно посмотрела на подругу.
При Афи и Дейле Кэссиди не могла открыто говорить о том, как она однажды обновила дизайн кабинета своего опекуна, поэтому говорила намёками. Не то, чтобы это была такая уж страшная тайна, просто и у Афи и у Дейла – язык был не только без костей, но и без тормозов. Посему Кэссиди, да и её подруги тоже, опасались, что узнай парни о подробностях инцидента с розовыми стенами и ярко-желтыми уточками, они бы не удержались от того, чтобы исподтишка потроллить полунамёками грозного декана.
– Ах уточки, – понимающе кивнула Лорел. После того, как ещё и Мелисса и Пенелопа тоже сделали большие глаза и многозначительным хором добавили: – Ярко жёлтые!
– И-иии? – протянула, склонив голову на бок, Лорел, продемонстрировав, наконец, что она готова слушать.
– Это из-за моих родителей, – покаялась Кэссиди. – Алекс, как я теперь понимаю, подозревал, что рано или поздно я попытаюсь выкрасть гримуар Хеймдалля… Или… – девушка скосила глаза в сторону, задумавшись на мгновение, – я не удивлюсь, если, дабы подтвердить или опровергнуть свои подозрения, он просмотрел варианты будущего и увидел, что такой вариант будущего более чем возможен. Именно поэтому, вернее, мне так кажется, что поэтому – последний оплот защиты, который мы не смогли определить ни одним из известных нам способов, тем не менее, оказался совершенно безопасным для вора, но очень, так сказать, показательным, – виновато закончила она.
Кэссиди понимала, что в ловушке, расставленной для неё опекуном нет ничего хорошего. Наоборот, это очень плохо. Это означало, что как только Алекс обнаружит пропажу книги, он не только заберёт гримуар и изощрённо накажет всех причастных к его краже, но и посадит её под стопудовый замок во имя её же блага. Во всяком случае, именно так он будет считать, что поступает исключительно ради её блага. «Совершенно ничего хорошего», – со вздохом подумала девушка. И, тем не мене, внутренне она ликовала: она только что поняла, что не совсем безразлична Алексу. Он ведь мог выбрать любую другую безопасную ловушку, но выбрал именно эту!
Глава 13
Глава 13
В Александре Каролинге кипела гремучая смесь неразбавленной досады и высококонцентрированного раздражения. Она текла по его венам, заменив собой кровь.
Подумать только его могущественнейшего из ведьмаков, декана самого престижного из факультетов и, в конце концов, просто взрослого мужчину сначала отчитали за опоздание перед его, ЕГО, подчиненными, а потом ещё и заставили в течение почти двух часов выслушивать бред старого маразматика, который, во-первых, не понятно какого ржавого котла припёрся на ЕГО заседание факультета, а во-вторых, опять же непонятно почему возомнил себя пупом земли.
Мужчина шагал, решительно втаптывая в землю всё, что попадалось ему под ноги. То же, что не втаптывалось – в своём испепелении было виновато само.
Да где же это видано, чтобы заседание факультета, запланированное в субботу, длилось более пяти часов? Негодовал он. Да, он свои заседания, между прочим, потому и назначал на субботу, чтобы некоторые, гордо именующие себя ректорами, на него никогда не попадали.
– И выбрал же! Из всех дней выбрал именно эту субботу, чтобы построить из себя ректора! А ещё другом себя моим называет! Да таких друзей иметь, врагов не надо!
Здесь, справедливости ради, стоит отметить, что если касательно длительности заседания Александр ничуть не преувеличил, оно, действительно, затянулось более чем на пять часов, что было в два с половиной раза дольше запланированного и в пять раза дольше – обычной длительности заседаний факультета демонологии, то вот насчёт того, что его, декана факультета, отчитали перед его подчиненными, то тут он слегка передёргивал. На самом деле, Хильдерик Блэкэбисс просто поприветствовал его ироничным: – А вот и декан Каролинг. Спасибо вам коллега огромное, что вы всё-таки к нам присоединились.
У Александра, естественно, был ответ на эту реплику своего язвительного друга. Весьма достойный ответ. Однако, учитывая обстоятельства, коими являлись двадцать шесть пар профессорских и ассистентских ушей, у него не было другого выбора, кроме как ответить любезностью на любезность. И он как хорошо воспитанный декан позволил себе ответить своему ректору всего лишь одним словом. – Пожалуйста, – выдавил он сквозь зубы. Но зато в этом «пожалуйста» было столько пожеланий ректору… трёхэтажно-эротических и анатомически-сексопатологических путешествий, что ректор закашлялся. А прокашлявшись зловеще, хмыкнул.
В связи с чем, очень даже вероятно, что лекцию Хильдерика о том какими этическими нормами и моральными принципами должен руководствоваться профессорский состав УМИ «благожелательный» декан сам на себя и навлёк.
– Да. Хильдерик может быть той ещё занозой в заднице, – хмыкнул Александр, вот только проблема была в том, что злился он не на Хильдерика, а на себя. Он, могущественнейший из ныне живущих на земле ведьмаков, позволил девчонке обвести себя вокруг пальца. Он, взрослый и опытный мужчина, повёл себя как зеленый юнец и распустил слюни при виде девичьей груди. И ладно бы он не знал, что из себя представляет его подопечная, но он же знал! Знал ведь! И всё равно попался!
Первое, о чём он должен был подумать, едва увидел Кэссиди в своём кабинете – это гримуар Хеймдалля. А он думал лишь о том…
– Я таки кобель! – вынес он себе приговор. – Другого слова для себя не подберу! Всё, что от меня требовалось – это хотя бы вспомнить о гримуаре…
К слову, о гримуаре Александр вспомнил лишь под конец четвертого часа заседания кафедры. Что было неудивительно в связи с тем, что его подчиненные, желавшие проявить себя перед ректором с лучшей стороны, только к этому времени, наконец, исчерпали и обсудили с ним все свои вопросы.