Особо опасная статья
Шрифт:
Заело опера вовсе не то, что какой-то ожиревший от переедания и болезни сердца фраер может выставить его, здорового мужика, за дверь. Более оскорбительным для Саланцева показался факт того, что его назвали «каким-то из МУРа». А поэтому Арманов вряд ли удивился бы тому, что происходит, имей он в копилке своего трудового стажа хотя бы один месяц работы в сыске.
Он бежал, согнувшись пополам, к сейфу, уже на полпути прекрасно понимая, с чем придется встретиться его голове. Поднять голову было невозможно, потому что рука сумасшедшего мента, держащая его галстук от Армани за триста
Сейф был добротный, мастерски выполненный лучшими мастерами Крупповского завода. Раньше на этом заводе делали пушки «Нона», которые выплевывали полутонные снаряды, разрушавшие Ленинград. Мастерство с годами становится все тоньше, сталь все крепче, а потому Арманов, едва не выставив дверцу теменем, почувствовал себя нехорошо.
– Не здесь ли личное дело Ремизова? – спросил Саланцев, выбрасывая в придверную урну пистолет директора.
Тот, глотнув воздуха, качнул головой. Отделил от связки ключ. И протянул оперу.
Через десять минут, по привычке ничего не записав, старший опер МУРа вернул тонкую корочку директору и выбил из пачки сигарету.
В деле значилось: «Зарегистрирован: Ореховый бульв., 13–24; Проживает: Охотничья, 2 – 38».
– Вот видишь, – самому себе сказал, выдыхая струйку дыма, Саланцев. – А у Зырянова в его отделе значился бы один Ореховый бульвар. Спасибо за помощь, Поликарп Львович, было приятно с вами познакомиться.
– Я, к вашему сведению, Константин Львович.
– Прекратите манерничать. Через две минуты я забуду и ваше отчество. А вот вы меня, пожалуйста, не забывайте. И если еще раз, свинья, ты назовешь «муровца» «каким-то», я буду бить тебя не головой о сейф, а сейфом по голове.
Сплюнув окурок в урну, Саланцев вышел и направился на Охотничью улицу.
Через полчаса его «Форд» остановился у четвертого подъезда второго дома. Сыщик вышел, прикинул, где находится искомая квартира, выделил два окна с пластиковыми стеклопакетами и огляделся вокруг. Ему хорошо были известны привычки тех, кто честно отработал целые сутки. Наступивший день им кажется вечностью, за который можно успеть все… Вот так сейчас, как в молодые годы, полные азарта и легкомыслия, можно стремглав вбежать в подъезд, вознестись к квартире, молотить в нее четверть часа, а потом уйти ни с чем. А позже выяснится, что человек в это время сидел на лавке, пил заслуженное пиво, рассматривал тебя, входящего в подъезд с явным интересом, и даже поднимался вслед за тобой, наблюдая, как ты стучишь, звонишь соседям, представляешься и задаешь вопросы. И потом этого парня, мимо которого ты прошел, приходится искать еще не один месяц.
Двор был пуст, если не считать парочку молодых мам, увлеченных разговором за катанием колясок. Еще была собака и старик, присевший на лавку. Пискнув сигнализацией, Саланцев снял солнцезащитные очки и направился в подъезд.
Уухх… – натянулись тросы лифта.
Эту тему сыщик с десятилетним стажем тоже разобрал давным-давно. Этаж, куда следовало подняться, третий, но лучше постоять и посмотреть, кто выйдет из лифта. Вполне возможно, что охранник элитного дома страдает астмой и передвигается исключительно при
Дверь с шумом распахнулась, из нее выбежали две девчонки-малолетки. Дождавшись, пока за ними захлопнется дверь, Саланцев развернулся и пошел по лестнице.
Когда он проходил второй этаж, где пахло мусоропроводом, у него появились первые признаки беспокойства. Где-то над головой прозвучал звук, очень похожий на выстрел. Впрочем, с таким же хлопком уничтожается лампочка и раскупоривается бутылка с шампанским.
Между вторым и третьим этажами, когда запахло жареными котлетами, звук повторился. И стало ясно: так звучать могут лишь пороховые газы, выстреливающие из ствола пулю. Андрей рванул из-за пояса «макарова» и в два прыжка оказался рядом с тридцать восьмой квартирой.
Человек в дверях появления незнакомца не ожидал. И поэтому даже не успел поднять руку.
Бросать пистолет ему нужно было тогда, когда рука была еще там, внизу, но человеку показалось, что он успеет.
Он не успел на полсекунды. В тот момент, когда его указательный палец уже был готов лихорадочно нажать на спуск, он увидел темноту. Он не слышал выстрела, не видел выхлопа, он умер в тот момент, когда пуля, опережая звук в три раза, вошла ему в лобную кость…
– На пол, оружие в сторону!.. – рявкнул Саланцев, врываясь в квартиру.
Давно отработанный им трюк: резко появиться в проеме двери на уровне пояса и тут же отскочить обратно. Психология проста: с выстрелом противник задержится обязательно, потому что подсознательно готов к появлению человека сходного роста. На перегруппировку уйдут мгновения, которых Саланцеву как раз хватит на то, чтобы убраться за угол.
Что успел увидеть опер?
Искомый и знакомый по фото в «Сатурне» Ремизов лежал посреди комнаты и корчился от боли в луже крови. Но это было еще не все! Милиционер выскочил из укрытия и влетел в комнату – через перила балкона, уже перегнувшись, пытался выбраться второй незнакомец.
Когда Андрей подбежал к окну, балкон был уже пуст. И сразу появились сомнения: «Останься, тебе нужен Ремизов! Кряжин опять оказался прав!» Но другой голос внутри привычно скомандовал: «Вперед! Никто не должен уйти от наказания».
Ох, как тяжел подобный выбор… Не прошло и сотой доли секунды, а от усталости рассматривать эту дилемму уже болит голова!
И Андрей Саланцев, один из лучших оперативников МУРа, запрыгнул на балконные перила. Еще одно движение – и он повис на руках. Еще секунда – и руки, послушно расслабляясь, сползли до самого низа балконного переплета.
Девять метров высоты минус сто восемьдесят пять роста, минус восемьдесят сантиметров руки. Итого: шесть сорок. В первый раз, что ли?!
И вот он, отмахиваясь от ветвей кустарника, режущего лицо и руки, словно бритвами, выбежал на улицу и увидел спину, на которой от сумасшедшего бега колыхалась рубашка-«гавайка». Оранжевое солнце на ней жгло Саланцеву глаза, пальмы на лопатках склонялись, как при урагане «Сара». Этот кусочек солнечного берега бежал, казалось, чуть быстрее… И удалялся, как оазис в пустыне, оказавшийся миражом.