Особо важное дело
Шрифт:
Пока ждали, начальник ГИБДД успел выругать жару, городское начальство, нехватку бензина к даже собственных детей, которые «вместо того, чтобы о будущем думать, маются дурью». Потом пришел Калядкин, подтянутый, молчаливый майор с жесткими серьезными глазами.
– Слышь, Калядкин, – сказал ему подполковник. – Вели-ка своим бездельникам – пускай эти номера проверят! Москва интересуется! Говорят, наша тачка… Ориентируй их – марка «БМВ». Срок исполнения минимальный! Все понял?
Калядкин ответил кратко: «Сделаем!» – и тут же ушел, а Тарасов принялся расспрашивать Гурова
Он так ничего и не решил, потому что вскоре опять появился Калядкин. Только на этот раз он не стал заходить в кабинет, а лишь заглянул в приоткрытую дверь и попросил начальника выйти.
– Что за номера? – недовольно забурчал Тарасов. – Зайди по-человечески, чего ты мне глазки строишь!
Однако Калядкин проявил завидную настойчивость, и подполковник был вынужден с кряхтением и ворчанием вылезти из-за стола. Покидая кабинет, он успокоил Гурова:
– Айн момент! Мигом разберусь и назад…
Однако пробыл он за дверью довольно долго, а когда появился, от его энтузиазма не осталось и следа. В руках он вертел бумажку – протокол экспертизы – и словно не знал, что с ней делать.
– Ничего не нашли? – спросил Гуров.
Тарасов молча помотал головой и вернулся на свое место. Усевшись, он еще раз перечитал протокол, потом протянул его Гурову и равнодушно сказал:
– Как раз нашли. Наша тачка. Тут вот, в уголке, по ней данные… Будешь искать владельца?
Несмотря на кажущееся внешнее безразличие, в голосе подполковника ощущалось явственное напряжение, и это насторожило Гурова. Он аккуратно взял листок и посмотрел, что написано в уголке простым карандашом. Там значилось: «Журавлев Савелий Никитич, 1962 г. рождения, Б.Печатная, д. 18». Еще там были указаны государственные номера машины, дата приобретения, постановки на учет, техосмотра и прочие подробности. Читая, Гуров чувствовал на себе пристальный взгляд подполковника.
Какого черта, подумал Гуров, он на меня так пялится? Зачем-то Калядкин вызывал его в коридор. Наверняка хотел посоветоваться, можно ли знакомить меня с полученными данными. Похоже, они здесь очень хорошо знают этого Журавлева. Только почему-то предпочитают скрывать это. Нужно быть осторожнее.
– Спасибо, – сказал Гуров, складывая листок. – Будем искать. А ты, Алексей Филиппыч, случайно, не знаком с Журавлевым?
Их взгляды встретились, и в глазах Тарасова Гуров увидел странный огонек. Впрочем, он мгновенно потух, и подполковник слишком поспешно ответил:
– Ну что ты! Разве всех упомнишь! Все-таки у нас в городе двести пятьдесят тысяч душ – не гусь чихнул! И у каждого десятого – машина. Тут никакой памяти не хватит. Компьютер только и выручает.
– Ну что ж, и на том спасибо, – заключил Гуров. – А я подался… Ты мне подскажи, как на эту Б. Печатную проехать.
– А нет проблем! – заявил Тарасов. – Знаешь, что? Я, пожалуй, тебе провожатого дам! Ну! Чтобы зря тебе не плутать… – Он снова щелкнул рычажком селектора и рявкнул: – Калядкина ко мне!
– А стоит ли, Алексей Филиппович? – заметил Гуров, внимательно наблюдая за хозяином кабинета. – Я не маленький, не заблужусь.
Подполковник сделал знак рукой, давая понять, что отступать от своих намерений не собирается.
– Не спорь! Все одно баклуши здесь бьет! Так пусть хоть доброе дело сделает…
Калядкин воспринял поручение начальства как должное. В машине он в основном помалкивал – только время от времени указывал, куда поворачивать. Гуров попытался завязать с ним разговор, спросив о Журавлеве. Майор сухо заметил, что ничего о Журавлеве не знает, и разговор увял, так и не начавшись.
Наконец приехали к дому Журавлева. Он располагался в старом районе города, где, видимо, планомерно сносился ветхий жилой фонд, а вместо него возводились современные коттеджи по западноевропейскому образцу. Коттедж Журавлева имел два этажа, был обнесен высоким кирпичным забором и, по мнению Гурова, должен был стоить бешеных денег – не таких, конечно, как если бы он был возведен где-нибудь по Рублевскому шоссе, но все-таки. Этот факт еще более укрепил Гурова в мысли, что воеводские коллеги что-то от него скрывают – они просто обязаны знать человека с такими доходами, как Журавлев.
Гуров остановил машину и вопросительно посмотрел на своего спутника. Майор ответил ему невозмутимым взглядом и осведомился:
– Какие будут распоряжения? Хотите, чтобы я сопровождал вас?
– Нет, спасибо, майор! – твердо сказал Гуров. – Теперь я и сам справлюсь.
– Но вы здесь ничего не знаете, – неожиданно настойчиво заговорил Калядкин.
Гуров с интересом посмотрел на него. «Кажется, этот служака предпочел бы не выпускать меня из поля зрения, – подумал он, – это любопытно».
– Благодарю вас, майор, – ответил он. – Обойдусь без гида. Тем более такого. Вы, случайно, не из доминиканцев?
– Не понял, – осторожно сказал Калядкин, отводя глаза.
– Те тоже давали обет молчания, – объяснил Гуров и распахнул дверцу машины. – Всего хорошего, майор! Передавайте привет Алексею Филипповичу.
Калядкин вышел. По его мрачному, насупившемуся лицу было ясно, что он чем-то ужасно недоволен. Гуров насмешливо посмотрел на него. Калядкин небрежно козырнул, повернулся и независимой походкой направился прочь. Гуров следил за ним, пока майор не завернул за угол, а потом покачал головой и направился к воротам журавлевского особняка.
Здесь его ожидал не слишком приятный сюрприз. Ворота оказались заперты. Сколько Гуров ни жал на кнопку электрического звонка, в ответ на это за забором не происходило ровно никакого движения. У Гурова создалось впечатление, что огромный дом совершенно пуст. Но не жил же здесь Журавлев в гордом одиночестве! Раздумывая, куда направить свои стопы дальше, Гуров еще раз наудачу нажал на кнопку звонка.
– Зря стараетесь, – посочувствовал из-за спины доброжелательный голос. – Там никого нет.