Особое мясо
Шрифт:
— Придурок, ты же теперь умрешь! Я же говорил тебе: хватай его за шею.
Укушенный мальчишка замер на месте: он никак не мог понять, что с ним теперь будет и что нужно делать.
— У тебя теперь вирус.
— Ты заразился.
— Ты скоро умрешь.
Все опасливо отошли от него на несколько шагов.
— Сами вы придурки! Вирус ваш специально придумали!
— Но ведь правительство…
— А что тебе это правительство? Неужели ты будешь верить всему, что наговорит тебе это ворье, эти козлы и придурки, дорвавшиеся до власти?
Произнося эту фразу, он, не переставая, тряс Джаггера в воздухе.
— Нет, конечно. Но ведь люди в самом деле умирали.
— Не будь идиотом! Разве ты не понимаешь, что так им легче управлять нами? Пока мы жрем друг друга, они могут держать под контролем проблему перенаселения, могут даже сократить бедность, снизить уровень преступности. Продолжать?
— Да знаю я все. Будет, как в том запрещенном фильме, где в конце все едят друг друга, не догадываясь об этом, — говорит самый высокий.
— Что за фильм?
— Ну этот… Там еще название такое было… что-то вроде «будущее, которое нас ждет». Или какая-то фигня в этом роде. Мы его в даркнете смотрели. Вообще, его так просто не скачаешь. Говорю же, его запретили.
— Ладно, не один ты здесь грамотный. Помню я это кино. Там еще народ такие сухари зеленые жует. И никто не догадывается, что сделаны они из фарша, в который других людей провернули.
Парень, который держит Джаггера в руке, еще сильнее трясет щенка и переходит на крик:
— Хрен вам, я не умру! Да чтобы я сыграл в ящик из-за какой-то собачонки — не бывать такому!
В его голосе слышится страх и вызов. Он размахивается и изо всех сил швыряет Джаггера в стену. Щенок падает на пол. Он еще жив — он скулит, плачет от боли и страха.
— А если поджечь его? — спрашивает кто-то из компании.
Он больше не может смотреть на это.
7
Время от времени к нему заезжают инспекторы Управления по контролю над содержанием домашнего мясного скота. Он их всех знает, особенно тех, кто выбился в начальники и от кого что-то зависит. Так получилось, потому что когда-то… когда закрыли факультет ветеринарии, когда мир погрузился в хаос, когда его отец стал все больше уходить в мир книг и порой звонил ему в три часа ночи, сообщая, что ему нужно поговорить с бароном Рампанте (да-да, с героем «Барона на дереве» Итало Кальвино), чтобы тот научил его прятаться среди страниц, как среди листьев, когда позднее отец уверовал в то, что книги — это шпионы какого-то параллельного мира, когда животные превратились в основную угрозу людям, когда мир с пугающей быстротой пришел в себя и каннибализм был официально узаконен… так вот, тогда он какое-то время работал в Управлении. Его туда взяли по рекомендации менеджеров, руководивших производством на мясокомбинате его отца. Именно он был одним из тех, кто составлял, а
затем редактировал новые нормативы и правила. Впрочем, проработал он на этой должности недолго — меньше года. Потом пришлось искать другое место: в Управлении платили мало, а ему было нужно устраивать отца в хороший интернат.
Первый раз представители Управления появились в его доме буквально через несколько дней после того, как ему привезли эту самку. На тот момент у нее не было имени, а был только номер в каком-то регистре. Сама же она была всего лишь проблемой, свалившейся ему на голову, просто одной головой мясного домашнего скота, ничем не отличающейся от множества других.
Инспектор — совсем молодой парень — не знал, что раньше он работал в Управлении. Маркос проводил его в сарай, где на старом покрывале спала подаренная ему самка. Голая, привязанная. Инспектор ничему не удивился и только поинтересовался у него, сделаны ли ей все положенные прививки.
— Понимаете, это подарок, и я еще только приспосабливаюсь держать ее у себя. Но прививки ей все сделаны, можете не сомневаться. Давайте я покажу вам все бумаги.
— Если хотите, можете продать ее. Она из ПЧП и стоит хороших денег. Если надумаете — могу прислать вам список заинтересованных покупателей.
— Я пока еще не решил, как с ней быть.
— Что ж, никаких нарушений я не вижу. Единственное, что могу порекомендовать, мойте ее почаще. А то что-то она у вас грязновата. А соблюдение правил гигиены поможет избежать множества болезней. Позвольте напомнить, что в том случае, если вы решите забить ее, вам следует обратиться к сертифицированному специалисту. Он составит акт выполнения работ и передаст информацию о забое конкретного экземпляра в наш регистр. Также вам следует проинформировать Управление, если вы ее продадите или она от вас сбежит. В общем, сообщайте нам обо всех изменениях в условиях ее содержания, подлежащих регистрации. Это поможет избежать нареканий в будущем.
— Все понятно. Если я соберусь забить ее, то сделаю это сам. Сертификат у меня есть. Просто я сам работаю на мясокомбинате. Кстати, как там дела в Управлении? Толстяк Пинеда еще работает?
— Вы имеете в виду сеньора Альфонса Пинеду?
— Ну да, Толстого.
— Ну, у нас как-то не принято называть Толстяком. Он наш начальник.
— Что? Толстый — начальник Управления? Кто бы мог подумать! Мы с ним работали, когда еще совсем зелеными были. Ладно, передавайте ему привет от меня.
После того визита Толстяк Пинеда не поленился позвонить ему, чтобы сообщить, что, когда дойдет очередь до следующей инспекции, его попросят только подписать бумаги, а беспокоить настоящей проверкой не будут.
— Привет, Техито! Неужели это правда? Ты действительно решил завести себе скотину? А я тебе говорил — давно пора.
— Здорово, Толстый! Сто лет не виделись.
— Да ладно тебе! Заладил: толстый и толстый. Не такой уж я теперь и толстый. Моя ведьма заставляет меня пить соки и вообще жрать всякое дерьмо — лишь бы полезное и нежирное. В общем, теперь я не Толстяк, а доходяга. Тощий и несчастный. Давай как-нибудь встретимся за барбекю, а, Техито?
Толстяк Пинеда был его напарником по тем давним инспекционным поездкам, когда они проверяли условия содержания первых домашних голов мясного скота. Хозяева в основном знали, что делать можно, а что строго запрещено. Другое дело, что проверки проводились неожиданно, и инспекторам довелось побывать свидетелями самых разнообразных историй и ситуаций.
Правила они с Толстяком корректировали по ходу работы. Как-то раз они приехали в дом, где их встретила женщина. Они поинтересовались у нее состоянием содержавшейся в доме самки, попросили принести документы, а затем решили проверить условия содержания. Женщина заметно занервничала и сказала, что хозяином скотины является ее муж, которого сейчас нет дома, так что пусть они зайдут попозже. Они с Толстым переглянулись и поняли, что думают об одном и том же. Они отодвинули женщину, пытавшуюся преградить им дорогу, и вошли в дом. Хозяйка кричала, что у них нет на это права, что они действуют незаконно и что она сейчас вызовет полицию. Толстяк заверил ее в том, что у них есть все необходимые полномочия, и добавил, что, если ей так хочется, пусть позвонит в полицию. Они осмотрели все помещения, но самки нигде не было. Тогда Маркос предложил посмотреть в шкафах и под кроватями. Они действительно осмотрели все кладовки и всю мебель и даже сунули нос под супружескую кровать. Здесь, под матрасом, они обнаружили деревянный ящик на колесиках — большой, по размерам вполне достаточный для того, чтобы внутри поместился лежащий человек. Они открыли ящик и обнаружили там самку. Она лежала, как в гробу, не имея возможности пошевелиться. Как инспекторы, они не знали, что делать: в правилах и инструкциях такие случаи предусмотрены не были. Самка была здорова, а деревянный гроб хоть и не представлял собой привычное место для содержания домашней скотины, не подпадал ни под одну из штрафных статей. Когда хозяйка вошла в комнату и увидела, что они обнаружили самку, она села на кровать и расплакалась. Она рассказала, что ее муж занимается сексом с этой самкой, а не с нею, что она сыта этим по горло, что ее унизили, променяв на животное, что ее выворачивает наизнанку при мысли о том, что ей приходится спать с этой мерзкой сукой под кроватью, что большего унижения в жизни она и представить себе не могла, и она понимает, что ее могут отправить на муниципальную бойню как соучастницу, но ей уже все равно, она просто хочет вернуться в ту, нормальную, жизнь, которая была до Перехода. Выслушавшим эти признания инспекторам больше ничего не оставалось, кроме как вызвать бригаду экспертов, уполномоченных производить осмотр содержащихся в домах экземпляров мясного скота на предмет установления или опровержения фактов «злоупотребления» — этот термин было предложено официально использовать в подобных случаях. Согласно нормативам, единственным законным способом увеличения поголовья мясного скота является искусственное осеменение. Сперма в обязательном порядке покупается в специализированных банках-хранилищах, выбранный образец вводится самке профессионалами, прошедшими специальную подготовку, а весь процесс фиксируется на видео и регистрируется таким образом, чтобы в случае успешного наступления беременности у самки ее плоду еще до рождения был присвоен единый идентификационный номер. Таким образом, чисто физиологически самки должны оставаться девственницами. Заниматься сексом со скотиной, «злоупотреблять» ею — противозаконно, а наказание за это преступление предусмотрено самое суровое: смертная казнь на муниципальной скотобойне. Экспертная бригада приехала в тот дом, осмотрела самку и пришла к выводу, что ею злоупотребляли «всеми возможными способами». Владелец экземпляра, мужчина шестидесяти лет, был обвинен и осужден. После вынесения приговора его прямиком отправили на муниципальную бойню. На женщину наложили штраф и конфисковали у нее самку, которую впоследствии продали на аукционе по сниженной цене. Скидка была обусловлена совершенными в отношении данного экземпляра «злоупотреблениями».