Особое задание
Шрифт:
Мы переглянулись с Богдановым. У обоих одновременно мелькнула одна мысль.
— Давай, — кивнул я и, пошарив по воротам, нашел врезанную в них калитку, нажал ручку. Дверца подалась.
В помещении было двое. Скрытый от окна столиком, в углу у стенки был деревянный топчан, на котором лежал второй пожарник в такой же брезентовой куртке и штанах. При нашем появлении он поднялся. Оба с интересом посмотрели на нас.
— Добрый вечер, товарищи, — я протянул для пожатия руку.
— Русови, партизаны? — радостно и с удивлением сказал тот, что читал книгу, не выпуская мою руку и улыбаясь.
— Да, мы русские
Пожарник похлопал меня по плечу.
— В селе есть немцы? Германцы есть? — спросил я. Чех понял вопрос и, сразу став серьезным, закивал головой:
— Ано, ано, исоу скутечне, вице як тржиста мужи [2] , — раздельно заговорил он, пристально глядя в глаза и стараясь по ним определить, понял ли я его.
Мы все поняли. Оказывается, русский и чех могли свободно понимать друг друга.
— Как ваше имя? — спросил я. — Как вы называетесь? — повторил, видя недоумение в его глазах. — Я называюсь Крылов, — впервые я произнес свое новое имя и ткнул себя рукой в грудь. — А вы как?
2
Да, да, есть действительно, более трехсот человек.
Чех понял, радостно закивал головой.
— Крылов, — ткнул он меня пальцем. — Прохазка, — показал на себя, — Франтишек Прохазка.
— Товарищи, — я достал из сумки карту, показал на ней точку, — мы сейчас находимся здесь, село Луже…
— Ано, ано, — закивали оба, склонившись над картой.
— Нам надо быть здесь, — показал я на карте село Радгост возле самой железной дороги Прага — Брно. — Нам нужно авто. Вот это авто, — показал я на пожарную машину. — Отвезите нас в Радгост, а потом сразу назад, в Луже.
Чехи переглянулись и… согласились.
— Только никто не должен знать об этом. Поняли вы меня, Франтишек?
— Можете нам вежить, братри русови, — горячо заверил Прохазка.
Он завел мотор. Второй чех открыл ворота. Машина тихо выехала по настилу на шоссе. Подошли остальные наши товарищи, уселись в кузове.
Через полчаса мы уже подъезжали к Радгосту. Сердечно распрощались с чехами. А еще через час мы были в лесу.
Русский дед Маклак
Под утро подморозило. Тучи развеялись, и день обещал быть сухим и солнечным.
На отдых расположились возле одного из многочисленных горных ручейков. К полудню все немного отоспались. Из сушняка развели бездымный костер — сушили одежду, мылись, брились. Когда вскипятили чай, разогрели тушенку, готовясь основательно закусить, с поста торопливо пришел Богданов и рассказал, что по полевой дороге от села Тыништко к опушке леса подошли двое каких-то подозрительных типов в гражданском. На опушке они остановились и вот уже с полчаса там топчутся.
Пришлось уничтожить следы костра и срочно приготовиться к отходу. Мы с Богдановым и Пичкарем осторожно двинулись к опушке. Вскоре обнаружили незнакомцев. Два высоких молодых парня в легких демисезонных пальто стояли на небольшой полянке возле лесной дороги. Несмотря на довольно холодную погоду, один из них был без шляпы — от холода его спасала буйная шевелюра. У второго на голову натянут берет. Они о чем-то разговаривали, курили. У того,
Постояв на месте некоторое время, они вышли на дорогу и тихонько двинулись по ней в глубь леса, временами останавливаясь, посвистывая и кого-то негромко окликая. После каждого оклика они некоторое время прислушивались, а затем двигались дальше.
Оставив Богданову автоматы, мы с Пинкарем вышли на дорогу и тихонько свистнули. Услышав свист, парни обернулись.
— Добри день, гоши [3] ! — громко и радостно заговорил хозяин берета, протягивая для приветствия руку.
3
Гоши — ребята (чеш.).
Я оставил пистолет в кармане и пожал им руки.
— А где инны хлапцы? — спросил меня парень в берете, нетерпеливо оглядываясь по сторонам, очевидно, надеясь увидеть еще кого то. — Мы принесли вам идло, — громко продолжал он, показывая увесистый сверток.
— И цигареты, — подхватил второй и вытащил из кармана несколько пачек сигарет в желтой упаковке.
«Откуда им стало известно о нас? — мелькнуло в голове. Я невольно чуть отступил в сторону и вновь нащупал в кармане рукоятку пистолета. — Но они же принесли для нас пищу и сигареты…»
— А кде тен капитан Саша? — допытывался у меня парень и, видя недоумение, уточнил — Тен капитан Саша с Москвы. Заяты. Вы таке заяты? — спросил он.
— Что значит «заяты»? — спросил я у Пичкаря.
— Пленные, — ответил тот, — бежавшие из плена.
— Так, так, мы тоже заяты, — заверил я. — Мы русские, бежали из немецкого плена…
— Гоши, маете глад? Берите идло, — наперебой заговорили парни, протягивая нам сверток с продуктами и сигареты.
Все вместе мы отошли в сторонку, присели под кустом и обстоятельно поговорили. Выяснилось, что парни— жители села Тыништко, что расположено в километре от леса, прямо на автостраде Градец-Кралове — Литомышль. Накануне вечером здесь, на опушке леса, они встретились с группой русских, бежавших из фашистского плена. Группу в пять человек возглавлял «капитан Саша из Москвы». Тогда, при случайной встрече, они передали русским единственное, что было в карманах, — коробку спичек и договорились, что сегодня снова придут в лес и принесут продукты и курево. Но русские, очевидно, не дождались и ушли в другое место.
Парни радовались, что встретили здесь хотя бы нас. А для нас каждое их слово являлось важной информацией об обстановке в окружающих селах и городах.
— А здесь в лесах есть партизаны? — я попытался перевести разговор на практическую тему.
Оказывается, партизан в здешних лесах нет, но укрывается много бежавших из плена советских солдат, которых, несмотря на угрозы гитлеровцев, всячески поддерживает население.
Ни немцев, ни полиции в Тыништко нет. Ближайший участок чешской жандармерии находится в селе Добжиков. Немецкие гарнизоны имелись только в городах. Ближайшие — в Хоцени и Высоке Мыто. В краевом центре Пардубице, что отсюда в двадцати километрах, находилось управление гестапо. Отделение гестапо имелось в городе Хрудиме.