Особый отдел и тринадцатый опыт
Шрифт:
Морщась от ароматов пищи, которые после серьёзной попойки всегда казались ему отвратительными, Цимбаларь буркнул:
– Лестницу, которую Ваня облевал, похоже, так и не отмыли.
– И галстук твой с люстры не успели снять, – не остался в долгу Ваня.
Свою лепту в утреннее балагурство внёс и Кондаков.
– Я бы сел за столик, на котором Людмила Савельевна вчера отплясывала канкан, – сказал он, обшаривая взглядом зал.
– Надеюсь, хоть одетая? – ужаснулась Людочка.
– Относительно. Раздеться окончательно мы тебе не позволили.
– Между прочим, Пётр Фомич, в пляс я пустилась исключительно потому, что вы постоянно лезли мне под юбку. Вы
– Да-да! – подтвердил Ваня. – Сначала дед доказывал, что может сидеть, лишь держась за твоё колено, а потом пожелал выпить вина из девичьего пупка, как это практиковалось на Древнем Востоке.
Впрочем, всё это были лишь добродушные шуточки, особенно по поводу порядка в зале. К утру здесь всё успели вымыть, выскоблить, прибрать и дезинфицировать. Вставили даже зеркальное стекло, выбитое каким-то неловким финном, вступившим в конфликт с ещё более неловким армянином. Что касается люстры, якобы украшенной галстуком Цимбаларя, то уж это было откровенной инсинуацией. Сама люстра находилась на высоте, недоступной для посягательств посетителей ресторана, а пресловутый галстук запропастился ещё на предварительном этапе пирушки, когда немолодая, но переполненная страстью немка пригласила Цимбаларя на дамский танец, по-видимому, спутав его с итальянцем.
Несмотря на сравнительно ранний час, посетителей было уже полным-полно – иностранцы по привычке вставали чуть свет. Кондаков, заранее наслышанный о достоинствах и выгодах шведского стола, с любопытством глазел по сторонам. Ваня и Цимбаларь сразу проследовали к автоматам с охлаждёнными соками. Ваня выпил стакан вишнёвого и стакан виноградного, а Цимбаларь вливал в себя всё подряд без разбора – его организм, обезвоженный алкоголем, действовал на пределе возможностей, словно автомобильный движок с пробитым радиатором. Не отстававший от друзей Кондаков поинтересовался:
– Где здесь пиво подают?
– А про это забудь, – ответил Ваня, просто обожавший огорчать близких людей. – Пиво и шведский стол несовместимы.
– Большое упущение, – констатировал Кондаков. – Идея в общем и целом хорошая, но продуманная не до конца. Пиво весьма способствует пищеварению.
Тем временем всеми покинутая Людочка взяла себе чашечку кофе, сдобную булочку, тарелочку фруктового салата и скромно уселась в сторонке. Вскоре к ней присоединился и Ваня, возвращавшийся за соком с периодичностью льва, в период гона покрывающего самку, то есть через каждые пять-шесть минут.
Цимбаларь вяло ковырял омлет, дожидаясь, когда к нему вернётся аппетит, накануне изнасилованный и осквернённый. Один только Кондаков продолжал рыскать по залу, нацеливаясь то на одно, то на другое блюдо, но тут же меняя свои планы.
– Типичное поведение Буриданова осла, – заметил Ваня. – Когда всего вдоволь, можно умереть от переборчивости.
– Верно, – согласился Цимбаларь, пребывавший в состоянии полнейшего разлада с самим собой, что по утрам с ним случалось не так уж и редко. – Как выясняется, проблема выбора – кардинальнейшая из проблем человечества. Если что и заведёт нас в тупик, так это необходимость выбирать – между желаемым и долгом, свободой и порядком, хорошим и лучшим, женой и любовницей, вином и водкой, сном и явью, обществом потребления и обществом самоограничения, верой и знанием, кошками и собаками, пороком и добродетелью, консерваторами и лейбористами, суннитами и шиитами, бензином и дизтопливом, пышками и худышками, кокаином и героином, востоком и западом, честной бедностью и неправедным достатком… Это порочный путь. Я скажу даже больше – это роковой путь… Мысль о том,
– Было уже такое, – сказал Ваня. – Когда-то в Китае все ели варёный рис, носили ватные штаны, славили одного вождя, читали только его цитатник и дружно ловили воробьёв. Ненадолго их хватило.
– Кого, воробьёв? – встрепенулся Цимбаларь.
– Нет, китайцев. Да и у нас, смутно помню, творилось то же самое. Водка только «Московская», пиво только «Жигулёвское», сигареты только «Прима». Не сказать, чтобы весело.
– Зато был порядок! – горько вздохнул Цимбаларь. – Вот придёт дедушка Кондаков, он тебе подтвердит… А всякие там ананасы с шампанским – это бардак. Загнивание и декадентство… Ты, Ваня, за соком? Захвати и на мою долю стаканчик…
Наконец появился и Кондаков. С собой он принёс две тарелки, наполненные, как говорится, с верхом. Одну с котлетами, другую с варёными сосисками. Ради разнообразия во второй тарелке лежало ещё и пирожное с кремом.
– Вы собираетесь всё это съесть? – поинтересовалась Людочка.
– Конечно! – Такая постановка вопроса весьма удивила Кондакова. – Я однажды в армии целый бачок мясной подливки съел. За весь взвод. Меня потом сослуживцы чуть не убили.
– Так это в армии… Мы ведь в бой пока не собираемся. Да и желудок у вас не тот, что сорок лет назад.
– Желудок у меня лучше прежнего, – заверил её Кондаков. – Сама посуди, что надёжней: обожжённое, простреленное в боях знамя или шёлковая тряпка, едва только покинувшая швейную мастерскую?
– Тогда желаю вам приятного аппетита, – вежливо сказала Людочка.
Котлеты Кондаков ел с вилки, а сосисками закусывал, макая их в солонку. И Людочка, и Цимбаларь старались на него не смотреть. Первая сдерживала улыбку, а второй грусть-тоску. Ваня как ушел за соком, так и пропал, словно мальчик-с-пальчик в глухом лесу.
– Славно, – сказал Кондаков, составляя опустевшие тарелки в стопку. – Заморил червячка… А всё же дураки эти иностранцы. Сейчас я вижу это особенно отчётливо. Сами шведский стол придумали, а пользоваться им не умеют. Мясо лежит грудами, причём любое. Как говорится, бери не хочу. А они становятся в очередь к котлу с овсянкой. Извращенцы, одно слово… Никто эту овсянку не жрёт, кроме англичан да немцев.
– Не скажи, – вяло возразил Цимбаларь. – Лошадям её только подавай.
Кондаков вновь отлучился и вернулся с очередной тарелкой котлет в руках, но доесть их до конца уже не смог. Отсутствие пива всё же сказывалось.
– Вот теперь уже и обед не нужен, – сказал он, утирая с лица обильный пот. – Глядишь, и до вечера дотяну.
– Зачем же так ограничивать себя? – удивилась Людочка. – Питание должно быть регулярным. Захватите что-нибудь с собой. Хотя бы несколько бутербродов с сыром. Потом съедите… Мы-то сами в городе перекусим.
– А можно? – Он понизил голос до шёпота.
– Никто даже слова не скажет.
На сей раз выбор Кондакова был более разнообразен – ветчина, холодное мясо, буженина, жареные колбаски. Всё это он заворачивал в салфетки и рассовывал по карманам. Помощь, предложенная Людочкой, была категорически отвергнута.