Особый талант
Шрифт:
— Случайно, значит. Знаете, у меня есть большое желание поговорить с вами на моем рабочем месте. Там, мне кажется, у вас будет больше поводов для откровенности.
— Наверное. Может быть, проще сделать? Вы мне скажите, что хотите от меня услышать, и тогда мне будет проще вам отвечать.
— Вы полагаете?
— Мне так кажется. Хотя вам виднее, конечно.
— Ну что ж. Давайте попробуем. Не сказал вам сразу, что заочно мы с вами знакомы уже некоторое время. Знаете, через кого?
— И через кого?
— Большаков Иван Николаевич. Знаете его?
— Конечно. Хорошо знаю. Насколько
— И вы решили за него отомстить?
— Да уж…
В кабинет вошла секретарша с подносом, на котором были расставлены чашки, большой чайник и вазочка с печеньем. За пару дней она успела запомнить, что ее новый босс не употребляет сахар и, по-видимому, поняла его сегодняшние похмельные мучения, поэтому чайник был самый большой из ее арсенала.
— Честно говоря, — медленно сказал Пашков, разливая по чашкам чай, — возникло такое желание. Но что я могу? Ни карате, ни стрельба по-македонски мне недоступны. Задумал по этому поводу книжку написать про этих зверей.
— Ну и как? Написали?
— Нет. Не пошло. Довольно противная оказалась тема. Сплошная кровь. Кроме непреходящего ужаса, ничего в голову не приходит.
В кармане Пашкова зазвонил телефон, и он, извинившись, достал его из кармана. Звонил Злоткин. Хорошенькое совпадение!
— Нужно срочно встретиться, — сказал он.
— У меня сейчас люди. Часа в четыре… Секунду! — Пашков убрал трубку от уха и спросил у Горохова: — Часов до трех мы закончим?
— Почти уже закончили.
— Часа в четыре я привезу корм собакам и еще что-нибудь. Устроит?
— Вполне, — ответил Злоткин и отключился. Сквозившее в его голосе напряжение, которое он маскировал под беззаботностью, очень не понравилось Пашкову.
— Так что с книжкой-то? — напомнил Горохов, допивая чай.
— Да пока ничего. Не идет. Да и, честно говоря, все то, что я хотел по этому поводу написать, я уже однажды сделал. Не совсем, может быть, так, но примерно.
— Угон самолета?
— Именно. Так. Секунду! Вы предполагаете, что я… Понял! Матвей угнал тот хохляцкий самолет?
— Не просто угнал. А перестрелял кучу народу.
— И я, значит, это спланировал?
— А вы считаете, что такое предположение лишено смысла?
— Не знаю. — Пашков закурил. Вкус табака не чувствовался. — Значит, я у вас в разработке?
— Пока что мы с вами просто разговариваем, — ушел от прямого ответа Горохов.
Зная со слов Маратова о ведущейся за ним слежке, Пашков подумал, что на этом этапе позиция у него лучше. А с хорошей позицией и играть легче.
— Вот вы про Злоткина спрашивали. Судя по всему, он тоже участвовал… ну… с Матвеем. Угон самолета, и все такое.
— Пока что я не могу вам этого сказать. Хотя… Если он выйдет с вами на контакт, нам бы хотелось, чтобы вы нас об этом известили.
— Красивая формулировка, — сказал Пашков, разливая чай и щурясь от разъедающего глаза зажатой в зубах сигареты. — Как только с ним так или иначе пересекусь, обязательно скажу.
Теперь оставалось надеяться, что его, точнее не его даже, а Матвея мобильный телефон не прослушивается. Иначе… Все понятно. Словами, даже самыми умными, не отделаться.
— Только хочу вас сразу предупредить. Если, конечно, это вас интересует. Это опасный преступник. И даже больше того скажу: зверь. Он позавчера устроил жуткое побоище.
— Это про него в газетах писали? Чеченцы, передел сфер влияния. Десять, кажется, убитых.
— Именно.
— Спасибо за предупреждение. Теперь уж обязательно позвоню.
— Вот мои телефоны, — сказал Горохов, протягивая визитную карточку.
После его ухода Пашков крепко задумался и даже рыкнул на секретаршу, сунувшуюся было к нему убрать грязную посуду, так что она вихрем вылетела из кабинета.
В том, что брата Аслана убрал Злоткин, он не сомневался. Это было разумно и правильно. Об этом они договаривались, и он сам дал на это «добро». Дать-то дал, но пустил процесс на самотек. Не проконтролировал. Не спланировал. Увлекся своими делами и забыл. А теперь придется расхлебывать. Злоткин там наследил. Это очевидно. Если он не полный кретин, то должен понимать, что его ищут. И найдут! Если уж взяли след, то рано или поздно найдут. Схватят. Арестуют. А там уже дело технологии, отработанной десятилетиями, выйти на него, на вдохновителя. На организатора. На главаря, можно сказать. И пойдет он, как это принято определять на специфическом языке тех, кого ловят, и тех, кто ловит, паровозом. На него навесят все, что только можно.
Злоткин на дурака не похож. Простоват, но голова на плечах есть, и в ней просматривается серое вещество, которое работает. Если он понимает, что его ищут и ищут активно, то он должен скрыться. Зарыться в землю. Спрятаться. Либо попытаться уйти. Уйти… Например, за границу. Но для того и другого нужны деньги. И деньги солидные, которых у Злоткина нет. Значит, что? Значит, он постарается эти деньги найти.
И еще. Этот визит был не для того только, чтобы задать несколько вопросов и получить на них ответы. Скорее всего, по замыслу визитера, это была попытка побудить к действиям.
28 января. Подмосковье. 15 час. 20 мин
Через два часа после того как Горшков покинул кабинет, оттуда ушел и Пашков, сделав предварительно несколько телефонных звонков. Разъездная машина доставила его домой, и он отпустил ее, сказав водителю, что на сегодняшний день тот может быть свободен. Тому не удалось скрыть довольной гримасы — можно было предположить, что он подрабатывает частным извозом, добавляя левым заработком к семейному бюджету.
Наскоро пообедав, Пашков пошел к строю гаражей-ракушек, где стояла его «десятка». Внешне не очень броская, она была наворочена до предела. В конце лета он, купив машину в известном автосалоне, вложил в нее столько же денег, сколько она сама стоила. Или чуть больше. Он не считал, точно сколько, но получилось немало. Очень дорогая двухуровневая сигнализация с выходом на пейджер, шумоизоляция, новый салон, CD-ayдиосистема с пятидесятиваттными колонками, люк, автонавигатор, резина «Гудиер», кованые диски, антикоррозийное покрытие, обогрев сидений и стекол, реформированная система вспрыска топлива. Все это обошлось больше чем в пять тысяч долларов.