Осознание
Шрифт:
– С собой заберу, а то тут вечерами прохладно бывает, – решила Алиса, – в домике будет спокойнее, да и теплее. Да, кстати, а ты уже знаешь, куда тебя поселили? – пока она заворачивала булочки и кефир в два платка, любезно предложенных Эдвардом, успела вспомнить еще и про этот момент.
– Вот как раз собирался идти к вожатой по этому вопросу. Время, может быть, и не самое подходящее, но Славя сказала, что все нормально, – пожал он плечами, оглядываясь в сторону площади. Темнота, наступившая с приходом ночи, была ему гораздо ближе, чем солнечный день, почти вся его сознательная жизнь прошла в таких вот условиях, а здесь еще и много помощников в виде фонарей и ламп, заблудиться
– А, ну раз Славя сказала, тогда конечно, – ехидно улыбнувшись, не преминула кольнуть Алиса, но попрощалась прежде, чем Эдвард решил, стоит ли отвечать на такую мелочь или нет, – Спокойной тебе ночи, белобрысый!
– И тебе приятных снов, – Эдвард даже улыбнулся, решив, как ответить, – ДваЧе.
– Что?! – Алиса даже развернулась, собираясь подняться обратно по ступенькам, но пересеклась взглядом со своим собеседником, нисколько не испуганным и даже готовым выдержать первый удар. Общая усталость за день и сонливость тоже сделали свое дело, и этот раунд девушка решила оставить за Эдвардом, – Утром с тобой разберусь!
– Ожидаю с нетерпением, – кивнул ей в след, на что получил лишь суровый взгляд и хищную улыбку. Значит, завтра снова придется пересекаться с этой озорной девчонкой, и странно, что этот факт его только радует.
Позволив себе немного расслабиться, Эдвард еще несколько минут сидел на скамейке, раскладывая в своем сознании по полочкам все, что сегодня с ним произошло, начиная от своего так и не понятого пробуждения перед воротами пионерлагеря и заканчивая этим разговором. Никакого анализа, только разделение всей полученной информации на важную и посредственную, нужную и бесполезную, какую можно будет использовать непосредственно здесь, а какая может пригодиться для поиска ответов. И только разобравшись со всем этим, отправился в домик к Ольге Дмитриевне, стараясь идти по мощеным дорожкам как можно тише, не нарушая покой и сон остальных пионеров, спавших в маленьких домиках по обеим сторонам.
На площади встретил только еще одного пионера, не спавшего в столь позднее время и явно не ожидавшего, что бодрствовать может кто-то еще. Одна из тех девушек, что уже видел сегодня, но так и не успел обмолвиться с ней и парой слов. Кажется, ее звали Лена, во всяком случае, эти странные волосы фиолетового цвета сложно было спутать с чем-то еще. Она сидела прямо под светом уличного фонаря, достаточного, чтобы читать книжку даже в столь позднее и темное время, настолько углубившись в чтение, что почти ни на что вокруг не обращала внимания. Только стук подошв его сапог по асфальту площади выдернул ее из мира воображения и фантазии, заставив поднять взгляд на источник шума. Успев его перехватить, Эдвард, сам еще не зная, почему именно, подмигнул Лене, моментально покрасневшей и намеренно внимательно снова углубившийся в книгу. Может быть, он и ошибался, но внутреннее чутье человека, прошедшего через немалое количество боев, подсказывало, что девушка смотрела ему в спину, когда уже прошел мимо.
На аллеях между жилыми домиками света не было нигде, так что логично предположить, что он один из последних бодрствующих в лагере, к тому же без места, где и можно переночевать. И здесь сутки явно меньше ему привычных, поскольку по его внутренним часам, установленных в имплантате, время едва ли было за ранний вечер, спать не хотелось совершенно, но и выбиваться из общего графика здесь не получится, или же уже через пару дней, если, конечно, еще останется здесь, окончательно собьет свой режим сна и начнет терять эффективность.
Треугольный домик Ольги Дмитриевны, почти скрытый кустистыми ветками цветущих деревцев, нашел без особых проблем, и ничего удивительно, что света там тоже не было, квадратное окно рядом с дверью такое же темное и закрытое шторкой, как и все остальные. Пришлось стучать, но, на его счастье, ответ последовал незамедлительно, вожатая не спала, пусть и голос звучал с очень сонливыми нотками.
– И где же ты весь день был? – поинтересовалась вожатая первым делом, как он только вошел внутрь, не став даже свет включать. В темноте можно разглядеть только ее, напустившую на себя максимально недовольный вид, даже уперев руки в бока и явно намереваясь задавить все возможные возражения своим авторитетом старшего, – Пропустил ужин и форму так и не получил…
– Виноват, – кивнул Эдвард, – Приношу свои искренние извинения. Знакомился с окрестностями и несколько увлекся. Готов понести наказание, какое посчитаете необходимым, – спорить с вожатой не было никакого желания, а судя по поведению многих других ее подопечных, серьезным наказание будет вряд ли, иначе бы их опасались и вели себя несколько спокойнее.
– Ладно, хорошо хоть, честно признался, – Ольга Дмитриевна сменила гнев на милость, – С твоим размещением вопрос я пока решила, будешь спать здесь же, на соседней кровати, все равно она пустует.
– Вы сейчас серьезно? – удивился Эдвард, посмотрев на эту комнату так, словно видел ее впервые. Даже если не считать абсурдным сам тот факт, что женщина и мужчина будут долгое время ночевать в одной комнате, то, судя по разбросанным предметам нижнего белья и одежды, личным вещам и различным аксессуарам, расползшихся по всему помещению за ту неделю, что уже шла смена, вожатая явно не привыкла к тому, что у нее есть соседи. Да и никакие нормы этикета и морали не могут допустить подобного, – Неужели здесь нет других свободных мест?
– Нет, – уверенно сказала Ольга Дмитриевна, – лагерь небольшой, а на смену приехало много народа, так что все остальные кровати заняты еще с самого начала. И не волнуйся ты так по этому поводу, никто смеяться не будет, – кажется, она немного не так поняла недовольство Эдварда по данному вопросу, о чем и поспешил ей сообщить, пока еще можно все отрегулировать.
– Ольга Дмитриевна, я бы не сказал, что это позволительно, когда женщина и мужчина живут в одном помещении, – попытался объяснить ситуацию без интимных моментов, искренне недоумевая, как вожатая сама не могла додуматься до столь простых вещей, – Может возникнуть… множество неудобных для нас обоих ситуаций… – в принципе, у него дома две недели, проведенные под одной крышей, уже довольно веский повод жениться, дабы не возникало общественного порицания. Неужели здесь все настолько плохо?
– Ладно тебе, – отмахнулась вожатая, окончательно введя Эдварда в состояние ступора, – Все равно других свободных мест нет, придется и мне потесниться. Ты не волнуйся, будешь как дома, да и все равно я здесь редко появляюсь, – это уже справедливое замечание, большую часть светлого времени суток вожатая наверняка находилась на территории пионерлагеря, занятая поиском провинившихся пионеров и раздачей порицаний и нареканий, но все равно это не меняло основной сути.
– Твоя кровать левая, – указала она на недавно застеленную и уложенную металлическую кровать, – Тебя весь день не было, поэтому пришлось попросить Электроника, чтобы принес матрац и постельное белье, – заметила Ольга Дмитриевна, но Эдвард правильно понял намек и сразу же добавил, что завтра обязательно отблагодарит своего товарища за помощь. Удовлетворенно кивнув, вожатая еще добавила, – Так и должен поступать настоящий пионер, помогать товарищам. Ты же хочешь стать настоящим пионером?