Осознание
Шрифт:
– И снова ты спасаешь меня, – рассмеялся Эдвард, – помощница вожатой отвечает и за то, чтобы все пионеры выглядели по форме и опрятно?
– Конечно, – сказала Славя уже более серьезным тоном, – Все пионеры должны быть в форме, и галстук еще нужен, но на складе всего хватает. Пошли, может быть, успеем даже до завтрака, – она уверенно пошла в сторону столовой, и Эдварду не оставалось ничего другого, кроме как держаться рядом.
Склад находился рядом со столовой, но за деревьями и высокими разросшимися кустами почти не был различим. Старое деревянное одноэтажное здание, собранное из толстых досок и с кирпичным фундаментом, уже неоднократно перекрашенное, но все равно с облупившейся на ярком солнце краской, образующей непрерывный рисунок толстых и глубоких трещин, где уже можно разглядеть трухлявую, начинавшую гнить древесину. Большие двустворчатые двери
– Ты не думай, внутри все чисто и закрыто, никакого мусора, – уверила Эдварда девушка, заметив его скептическое выражение лица, – сейчас только свет включим… – переключатель почему-то был с внутренней стороны, Славя в темноте искала не меньше минуты, прежде чем с громким щелчком включила освещение и внутри загорелось две ярких лампочки накаливания, осветив внутреннее небогатое убранство. Деревянный дощатый пол и такие же стены, почти невидимые из-за большого количества полок и нескольких металлических стеллажей, выставленных по центру помещения. Ближе к двери и вовсе сложно пройти из-за большого количества громоздких мешков то ли с одеждой, то ли с постельным бельем, просто выставленных на пол и сваленных в кучу. На полках, завернутые в пленку, рядами лежали стопки пионерской формы, еще какие-то скатки, ящики, коробки, в общем, столь много всего, что глаза разбегались. Эдвард отметил для себя только то, что могло пригодиться в будущем, заметив даже несколько коробок со сломанной электроникой, перегоревшими лампочками и еще каким-то техническим мусором. Может быть, там даже получится найти что-то полезное, а в том, что вскрыть этот замок проблем не возникнет, был уверен, слишком примитивный, чтобы возникли хоть какие-то затруднения.
– Вот, тебе должна подойти, – Славя исчезла в этом бардаке на несколько минут, а потом вышла с маленькой стопкой аккуратно сложенной квадратом пионерской формы. Сверху лежал кусочек красной ткани, игравшей роль пионерского галстука, – Можешь примерить.
– Великолепно, – улыбнулся Эдвард, пытаясь не обижать старавшуюся девушку своим настоящим мнением об этой форме, ее действительном предназначении и особенно о том, как сам во всем этом будет выглядеть, – Тогда позволишь? – он принял у нее форму и взглядом указал на склад. Славя не сразу сообразила, что имеется в виду, но спустя несколько секунд до нее все же дошла суть просьбы, и, смутившись, тут же вышла наружу, пропустив Эдварда внутрь.
Подавляя в себе желание бросить все это к демоновой матери, Эдвард разложил форму, разбираясь, что где начинается, а потом, убедившись, что со стороны прикрытых дверей его не видно, разделся сам, аккуратно сложив комбинезон и отставив сапоги в сторону. Вместо них теперь высокие белые гетры и босоножки с закрытыми пальцами, непрактично и глупо, так что стоит поговорить еще с Ольгой Дмитриевной, чтобы носить нормальную обувь. Без комбинезона заодно почувствовал, что здесь гораздо теплее, даже жарко, но вместо привычного ему климат контроля теперь получил легкие тканевые шорты синего цвета и чуть выше колен, к ним прикладывалась белая рубашка с короткими рукавами и пластиковыми пуговицами. На правом рукаве еще и эмблема, наверное, пионерского движения, огонь из постамента в виде пятиконечной звезды на фоне желтого щита с красной окантовкой. Интересно, они подозревают о настоящих значениях такого символа по геральдическим принципам? Примеряя обновку, обнаружил, что Славя подобрала вещи фактически по размеру, все сидело правильно, нигде не провисая и не мешаясь. Хоть в этом спасибо, поскольку в остальном он сам себе казался смешным. Руки оставались открытыми, после комбинезона оставляя часть контактов нейронной связи на виду, но для таких моментов, а так же для предохранения от возможного загрязнения, контакты закрывались вкладками, сливавшимися с кожным покровом и практически невидимыми. Еще раз осмотрев себя и убедившись, что все нормально, поправив воротник и подвязав галстук примерно так, как запомнил узел, замеченный у остальных, сокрушенно вздохнул и вышел на улицу, забрав свою одежду.
– Эдвард, тебе так идет! – обрадовалась Славя, как только он вышел из-за двери, но почти сразу же ее лицо приобрело удивленное и даже испуганное выражение, – Ой, а это что?
– Что именно ты имеешь в виду? – спросил Эдвард, даже обернувшись, словно за спиной у него кто-то мог стоять. Конечно, никого там не было,
– Эдвард… – Славя не знала даже, что и сказать, – Ольге Дмитриевне это вряд ли понравится, татуировки у нас никто не носит… да еще так и открыто…
– Тогда попробуем рубашку с длинными рукавами, – пожал Эдвард плечами, сам разглядывая рисунок на его коже так, словно видел впервые, вспоминая, через что прошел, чтобы получить все сорок четыре метки, и что осталось от его души после того, как все этапы были пройдены. К его удивлению таковых рубашек на складе не оказалось, почему-то форма предполагала только короткие рукава и такие же короткие шорты. Почему-то Эдварду от этого было только забавно, хотя Славя уже начинала волноваться, даже будет интересно понаблюдать, как мир лагеря справится с таким диссонансом, а он даже не мог сдержать улыбки, пока девушка думала, как исправить ситуацию.
– Неужели ты даже не волнуешься? – спросила Славя строго, когда Эдвард в очередной раз предложил ей не волноваться по этому поводу и уже перестать переворачивать полки с формой в поисках подходящего варианта. Они нашли даже несколько подходящих костюмов, но почему-то камуфляжной расцветки, но Славя наотрез отказалась использовать их как замену. Чего-то другого, похожего на пионерскую форму, но с длинными рукавами, здесь не было, так что Эдварду действительно не оставалось ничего другого, кроме как всему лагерю показывать данное произведения художественной рисовки по телу.
– Нисколько, – ее собеседник все так же не смог сдерживать веселой улыбки, глядя на ее суровое личико, недовольное таким безответственным поведением. Если бы только она могла понять, насколько мелочны и незначительны такие проблемы для Эдварда, впервые за несколько последних лет сбросившего с себя груз ответственности за судьбы миллиардов преданных ему людей. Он не мог сдержать веселья при мысли о том, что необходимо волноваться за татуировку на руке, когда еще совсем недавно руководил сражениями, где в атомном огне сгорали сотни тысяч человек, не успевая даже закричать от боли, где малейшая ошибка грозила сокрушительным поражением и страшной смертью проигравшего. Эдвард мягко, но уверенно взял ее за плечи и, преодолевая небольшое сопротивление, вывел из склада, – И тебя прошу не обращать внимания на такую мелочь. А с Ольгой Дмитриевной я сам как-нибудь разберусь, тебя это касаться не должно…
Словно напоминая этим двоим, что в лагере есть и строгий распорядок дня, прозвучал уже знакомый звук горна, раздающийся из динамиков и возвещающий о начале завтрака и открытой столовой. Славя, все еще пытающаяся найти возможность скрыть татуировку Эдварда, дернулась от неожиданности, но быстро пришла в себя, стараясь выглядеть серьезно.
– Ладно, может, Ольга Дмитриевна что-нибудь придумает, – Славя все же согласилась отступить хотя бы на время, – Тогда иди пока на завтрак, а я склад закрою.
– Там увидимся, – забрав свои вещи, улыбнулся Эдвард. Сразу в столовую пойти не получилось, сначала пришлось вернуться в домик, где теперь, получается, было его место, по счастью, не запертый вожатой, и оставить там теперь не нужную более одежду. В новой форме было непривычно легко, ткань, из какой сделана, свободная и мягкая, радикально отличающая от привычных ему материалов, используемых в военной форме и парадных одеждах, строгих и жестких или, наоборот, ярких и красочных, но от того плотных и неудобных. Зато теперь в полной мере ощущал лучи местного солнца, палившие, кажется, с явным намерением выжечь здесь все в серый пепел. Такими темпами вполне можно и тепловой удар заработать, но Эдвард надеялся привыкнуть к окружающему климату, в худшем же случае всегда можно вернуться к комбинезону.