ОстанкиНО
Шрифт:
Тут его уже подзабыли. Новую клиентуру приходилось завоевывать, стиснув зубы.
Ничего, ему и уличная жизнь по вкусу. Воздуха больше, свободы… Денег-то всё равно всех не награбастаешь! Чего суетиться?!
На кефир с макаронами он всегда наработает. Даже на пивко и шматок колбаски.
А ведь через годик в Генке опять проснулся дар поэта. Аксакал выходил на фотке подростком, жуткая образина – кинозвездой.
Может, опять позовут в Кремль?.. Или хотя бы в Останкино?
Хотя кремлевских щелкоперов и без Генки
Ладно, Александр Сергеевич Пушкин, поживем, поглядим.
– Граждане, кто сниматься с поэтом? Недорого! Качество гарантирую! Вот вы красавица-барышня… Для такой красавицы скидка! Считаете себя толстой? Какой вздор!
– Слушай, он и сейчас у памятника стоит?
– Стоит.
– Надо бы с женой и малыми сходить к нему на фотосессию. Бросится потом кто-нибудь историю Лубянки писать, а снимков и нет.
– Как компромат?
– Не очень, Петя. Ну, дар и дар… Какие к нему претензии? Но не расстраивайся. И, давай-ка, займись режиссерами.
– Уже были.
– Там еще особые режиссеры. Монтажа.
Компромат № 42
Мой враг – искусственный разум
Наконец-то, свершилось.
Петя Кряков, отлично зарабатывающий режиссер телемонтажа, приобрел этого инопланетного небожителя.
Компьютер!
Самый дорогой… Самый навороченный… Самый-самый…
Поставил чудо искусственного разума в «красном» углу своей комнаты. Бархатной тряпочкой стер с него пыль, а жене и двум ребятишкам – дочке и сыну – запретил даже к нему прикасаться.
– У тебя, Клава, фен сгорел, – напомнил счастливый Петя супруге. – А вы, – обратился он к детям, – японские игрушки ломаете.
– Пап, ну, дай шарики погонять! – тянули дети.
– Ни-ни! – Петя полноватым телом закрыл электронно-вычислительную машину.
…Для разгона Петр загрузил все торжественно-веселые, даже ликующие, фотки из семейного альбома. В основном, на карточках был запечатлен он, Петя Кряков – молодой, бурлящий силами.
Вот он с бокалом шампанского стоит под Эйфелевой башней. Вот на взморье Кубы, как старик Хэм, вытаскивает на спиннинг огромную рыбину. А вот пожимает руку президенту США…
Да, много чего в жизни было!
Всего и не переснимаешь.
Потом Петя загрузил в комп домашнее видео.
И на кассетах, почти везде он – душка и обаяшка, герой нашего времени.
Браво вышагивает по Китайской стене. Кормит в Берлинском зоопарке льва. В Сингапуре несется по крутой волне на доске.
С загрузкой «железного брата» провозился все выходные. В понедельник удовлетворенно пошел на работу. Сеанс просмотра решил провести в следующий уик-энд.
В субботу обтер бархаткой комп и в гордом одиночестве вольготно расположился в глубоком кожаном кресле.
Огромный плоский экран засиял бриллиантовыми всполохами. Ага, вот он в Париже, вот в Китае…
Что такое?
Дисплей замерцал, и Петя увидел себя еще мальчишкой. На школьной перемене он крадет у географички из сумочки деньги.
Бред! Разве он загружал это видео?
И нет в природе таких кадров! Что вы?!
Петр перезагрузил компьютер, задумался.
Потом подошел к двери и крепко запер.
Еще домочадцы вопрутся.
Опять врубил машину.
Ага, вот он вытаскивает рыбу-иглу. Парит на дельтаплане в Австралии. Охотится в Африке на нежных косуль.
Стоп! Откуда эта кислотность?!
Компьютер бесстрастно показывал, как в дымину хмельной Петя выбрасывал в окно восьмого этажа вещи жены и детишек. Обиделся на них за что-то.
Злобный поклёп?
Нет, это было… На дворе тогда стоял белоснежный, с волшебной пургой январь. Холод зубодробительный. Хозяин собаку не выгонит, а Петя выпер на улицу близких. Главное, из-за чего? Не помнит!
Петя смачно вырубил комп и решил больше к этому ироду не прикасаться.
Но в следующие выходные не удержался. Включил.
Теперь компьютер на него выплеснул всю горькую историю отношений с родителями.
С отцом он принципиально не разговаривал уж лет десять.
Мать почитал за провинциальную дуру.
Себя в семье с детства держал за непризнанного гения, за белую ворону.
Справедливо? Ой, не от большого ума…
Петю перекосило, но он все-таки упрямо продолжал смотреть на садирующий экран.
А комп решил вдруг огорошить его будущим.
Вот Петр Кряков клевещет и подсиживает останкинского начальника. Вот разводится с женой. Вот проклинает детей…
Петя дрожащими пальцами стал бить по клавиатуре, отформатировал диски. Стёр все! Абсолютно! Выключил бандуру.
– Пап, ну дай шарики погонять! – дети заглянули в щель приоткрытой двери.
– Играйте! Берите насовсем! Я сейчас его перенесу в вашу комнату.
Избавился… Но легче не стало. Компьютер, сволочуга, растормошил душу. Теперь приходилось учиться жить заново. По-другому говорить, смеяться, если придется – плакать.
Сослуживцы с некоторым испугом взирали на Петю. Куда делся прежний гулёна, остроумец и карьерист? Крякова сейчас приняли бы в самый ортодоксальный монаший скит.
– Небось, кого-то подсидеть хочет, – хитро решили коллеги. – Овечкой невинной, бе-бе, прикидывается.
Даже жена и дети насторожились.
Раньше с отцом нужно было себя вести, как со львом в клетке. Зазеваешься – ногу отхватит. Начисто! А тут нежно вопросы задает, сочувствует, дает ценные советы.
– Выследи его, Клавдия! – натаскивали Петину жену подружки. – Баба у него! Зарплату отдает?