Остановись, мгновенье

Робертс Нора

— Я прослежу. — Дел с отвращением покачал головой. — Возвращайтесь в дом. Как лицо, Картер?

— Не первая его встреча с кулаком. — Картер осторожно пошевелил челюстью. — Правда, как всегда, болезненная.

— Пакет со льдом, — Паркер проводила ледяным взглядом МИБ и ПДП, — Эмма.

— Картер, за мной.

— Ничего. Все нормально.

— Пакет со льдом, — повторила Паркер тоном, не терпящим возражений. — Я дам отбой. Никто не должен об этом узнать.

— Ты его видел? — прошептала Мак.

— Кого? —

переспросил Дел.

— Картера. Он… Каждый раз, как мне кажется, что я его раскусила, он сбивает меня с толку.

Не только Картеру не по себе, подумал Дел, когда Мак поспешила к дому.

Только часа через два Мак закончила работу и нашла Картера на кухне. В одиночестве. Он сидел за маленьким столом в углу и читал. Когда она вошла, Картер оторвался от книги, снял очки.

— Все разъехались?

— Более-менее. Извини, что я так задержалась. Ты мог не ждать. Уже за полночь. Надо было кого-нибудь послать к тебе. О, твое бедное лицо.

Мак поморщилась, с жалостью глядя на его разбитую челюсть.

— Ничего страшного, но мы решили, что мне лучше посидеть здесь. Вернись я в зал, пришлось бы объяснять, что случилось. — Картер осторожно потрогал челюсть. — Терпеть не могу врать. И, как было обещано, я получил торт.

Мак села напротив него.

— Что ты читаешь?

— У Паркер нашелся роман Джона Ирвинга, который я не читал. Твои подруги меня подлечили, развлекли и накормили. И Джек с Делом меня навещали. Так что я в полном порядке.

— Ты даже не дрогнул.

— Ты о чем?

— Когда тот глупый ублюдок ударил тебя. Ты почти не отреагировал.

— Он был пьян и ударил слабовато. Но он не смел прикасаться к тебе.

— Ты даже голос не повысил. Ты заткнул его… Я видела, как он меняется в лице, как сдается еще до прибытия кавалерии. А ты до него даже не дотронулся.

— Преподавательская закалка, наверное. И богатый опыт общения с задирами. Новобрачные уехали без происшествий?

— Да. Они не знают о случившемся. Конечно, в конце концов узнают, но главное, что сегодня они счастливы. И во многом благодаря тебе.

— Ну, интересное приключение. И стоило мне лишь разбитой челюсти и пары туфель.

— И ты еще здесь.

— Я ждал тебя.

Мак пристально посмотрела на него и уступила своим чувствам.

— Думаю, Картер, тебе лучше пойти со мной.

Он улыбнулся.

— Я тоже так думаю.

Невозможно жить, не совершая ошибок, размышляла Мак, отпирая дверь студии. Если это ошибка, она ее исправит. Позже. Когда сможет соображать яснее. Но не сейчас… далеко за полночь… когда рядом Картер в костюме-тройке и размокших штиблетах.

— Я не так аккуратна, как ты.

— Аккуратность — слишком старомодное слово, тебе не кажется? — Он весело улыбнулся ей. — Навевает мысли о двоюродной бабушке

Маргарет и ее стеганых чехольчиках для чайника.

— У меня нет двоюродной бабушки Маргарет.

— Если бы была, то точно, аккуратная и с чехольчиками. Я предпочитаю слово организованность.

Мак швырнула пальто на подлокотник дивана. В отличие от Картера она не располагала шкафом для верхней одежды.

— Тогда я организованная в том, что касается моей работы и бизнеса.

— Я это видел сегодня. Ты заранее точно знала, что делать и где находиться. — Он положил свое пальто на тот же подлокотник поверх ее пальто. — Творческая одаренность, обвенчанная с организованностью.

— И обеих я использую исключительно для работы. А в остальном я грязнуля.

— В душе все грязнули, Макензи. Просто кое-кто перед приходом гостей запихивает барахло в шкаф или комод, но от этого ничего не меняется.

— И у кое-кого шкафов и комодов больше, чем у других, но поскольку день был длинный, давай оставим философские рассуждения. Я просто пытаюсь предупредить, что моя спальня на данный момент — не образец чистоты.

— Ты выпрашиваешь хорошую отметку?

— Рассчитываю на твое великодушие. Пошли наверх, доктор Магуайр.

— Это был дом у бассейна.

— Брауны часто устраивали приемы, поэтому им понадобился еще один гостевой дом. Начиная бизнес, мы, в свою очередь, превратили дом в студию, но второй этаж — мое личное пространство.

Ее личное пространство, не разделенное перегородками, занимало весь второй этаж и чисто символически делилось на спальню и гостиную, где она могла валяться на диване, читать, дремать, смотреть телевизор.

Картеру показалось, что он вошел в волшебную шкатулку. На фоне золотистых стен сверкали и переливались синие, зеленые, красные пятна. На подлокотниках кресел небрежно брошенная одежда: яркие свитера, более приглушенных тонов блузки. На кровати — подушки, словно валуны, омываемые разноцветными шелковыми потоками покрывал.

Над разрисованным комодом, служившим и туалетным столиком, зеркало в вычурной раме. А на комоде журналы, флакончики и баночки, сережки и кольца. На стенах фотографии — произведения искусства и портреты близких ей людей, официальные и непринужденные, серьезные и шутливые. Ее мир, в котором она никогда не будет одинока.

— Здесь все так похоже на тебя.

— Раза два в месяц я честно пытаюсь навести порядок.

— Нет, я имею в виду твое отражение. Внизу профессиональное, а здесь личное.

— Что возвращает нас к Макензи-грязнуле. — Мак открыла ящик, затолкала в него попавшийся под руку свитер. — С кучей ящиков.

— Здесь столько цвета и энергии. — Точно, как он представлял ее. Цвет и энергия. — Как ты спишь?

— Без света.

Мак подошла к нему, коснулась пальцем его разбитой челюсти.