Остановка последнего вагона
Шрифт:
— Её там не оказалось?
— Нет, она была именно в этом гробу. Просто её похоронили заживо и она, видимо, извивалась и отчаянно пыталась вырваться, пока оставался воздух. Во всяком случае, тело было невероятно перекручено, а лицо обращено вниз. Знаете, как случается, когда человек оказывается в экстремальной ситуации? У него появляются прямо-таки невообразимые силы, чтобы выжить. Мне даже показалось, что гроб кое-где треснул от её сокрушительных ударов, а уж следам от ногтей позавидовал бы сам Фредди Крюгер, но может быть, это лишь неверный свет и моё воображение. Впрочем, в той ситуации в этом не было ничего удивительного.
— Но почему так произошло? — Лена, кажется, захлебнулась и громко закашлялась. — Кто её убил и к чему теперь здесь всё это?
— Та история слишком
— Может быть, — неуверенно протянул я, а Лена точно хотела спросить об этом что-то ещё, но Анатолий остановил её протестующим жестом.
— Давайте больше об этом не будем. Хорошо? Главное — нам известно, куда идти, и этого сейчас достаточно. Может быть, после благополучного возвращения мы где-нибудь посидим, напьёмся, и я поделюсь чем-то большим, но не теперь. Просто, честно говоря, все эти годы я пытался забыть то время, а сейчас неожиданно вспомнил. Точнее, они напомнили. Да, слишком ярко, и поэтому стал болтать лишнее.
— Ладно, проехали, — кивнул я. — Так что теперь?
— Вы слышали голос. Час настал. Кстати, сколько там времени?
Лена посмотрела на часы и почему-то со страхом произнесла. — Ровно два.
— Вот и хорошо.
Анатолий взял нас за руки, а я почему-то подумал о том, почему он до сих пор не попросил Лену вернуть свои дорогие часы. И неожиданно сам для себя ответил — это был подарок той самой женщины и после увиденного вряд ли следует удивляться такому поведению. Конечно, моё озарение могло оказаться лишь плодом разыгравшейся фантазии, но я почему-то так не думал, особенно глядя на переливающуюся в лучах солнца золотую корону «Ролекса».
— Если надо, то идемте — не стойте на месте! — взвизгнула Лена, и мы быстро двинулись в сторону пляжного бара.
Оказалось, что Анатолий просто бросил вещи на один из пластиковых столиков и любой мог их забрать, но как видно, ничего подобного не случилось. Во всяком случае, когда он снова нацепил на нос пенсне, я почувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее, словно что-то томящее встало, наконец, на своё место. Да, иногда пусть и не имеющее никакого отношения к делу, но привычное, несказанно приободряет.
Мы быстро прошли через парк, миновали холл и остановились на площадке возле центрального входа, где как обычно вместе с маленькими симпатичными машинами отеля и электромобилями располагалось несколько такси. Анатолий двинулся в этом направлении, а я почему-то задержал взгляд на шаттле, несомненно, ожидающем записанных постояльцев. Удивительно, кажется, я совсем недавно точно так же садился сюда, чтобы ехать на Изола Беллу, и впереди было ещё очень много времени до финала. И вот мы сейчас неумолимо мчимся именно к нему и неизвестно — увижу ли я ещё раз всё это. Мне неожиданно стало грустно и больно от того, что окружающие ничего не знают и не понимают. На их глазах три обыкновенных человека садились в такси, но на самом деле, возможно, ехали куда-то, чтобы умереть. Что это — дурное предчувствие или просто страх, который пронизывает мой мозг? Наверное, и то и другое, хотя я не верил, что на этом всё закончится и подобные мысли так и останутся плодом моего разыгравшегося воображения. Однако каким всё же будет этот самый финал?
— Идите, мы едем! — крикнул Анатолий, махнув рукой, и мы приблизились к машине, оказавшейся снова «Мерседесом», за рулём которого сидел плотный располагающий мужчина.
— Пожалуйста, сядь со мной сзади, — прошептала Лена и я, обняв девушку, махнул Анатолию. — Давай вперёд!
Мы погрузились в такси и помчались по извилистым дорогам. Никто ничего не говорил, а, казалось, просто пропитывался непреодолимым, ощутимо летающим в салоне беспокойством за то, что ожидает нас впереди.
Вскоре знакомые мне места пропали позади, завершившись магазином «Габбиани», невольно напомнившем об Александре и той цене, которая уже была заплачена за происходящее. Мне почему-то захотелось, чтобы время немного отмоталось назад и я снова оказался возле хрущёвки, где познакомился с Анатолием, конечно, если остаться мне вне этой игры не суждено. Скоро, так или иначе, всё разрешится, и мне почему-то совсем не хотелось оказаться на любом из мест — уверен, как и моим спутникам. Что я мог бы рассматривать как необыкновенный приз от сверхъестественных сил? Богатырское здоровье? В принципе, меня и так особенно ничего не беспокоило. Вечная жизнь? Сомневаюсь, что я хотел бы такой участи, особенно после посмотренного в детстве сериала «Горец». Много денег? А к чему они мне? Пожалуй, я бы с большим удовольствием согласился на скромную, обыкновенную жизнь. Красавицу-жену? Может быть, но не за спиной которой будут маячить эти зловещие тени и омрачать всю нашу жизнь. И что же остаётся? Пожалуй, лишь самый желанный в последние дни приз — просто расстаться со всем происходящим и никогда больше не видеть этих теней, продолжив жить так, как раньше. Если можно, здесь стоило, наверное, оставить лишь Лену, пусть даже она бы точно напоминала о наших сицилийских приключениях. Но разве мне не хотелось как раз чего-то обратного совсем недавно и смогу ли я после всего снова стать, так сказать, нормальным? Хороший вопрос, а вот ответ сейчас казался мне очень трудным. А ещё я хотел поскорее возвратиться с Этны вместе с Анатолием и Леной — как этой ночью где-нибудь посидеть и отметить удачное завершение нашего таинственного приключения, которое свело столь разных людей и сделало их, пожалуй, близкими друзьями. Если речь идёт о какой-то награде, то, возможно, мы все её уже получили, сближенные именно этим чувством. Однако тогда, наверное, тени на этом и успокоились бы, и если мы сейчас и мчались бы на такси, то исключительно на какую-нибудь интересную экскурсию. Хотя конечно, с долей юмора такое вынужденное путешествие на Этну можно тоже назвать осмотром местных достопримечательностей.
Шофёр что-то сказал, и я обернулся к Лене, которая, мотнув головой, пояснила. — Он говорит, что чем выше мы поднимаемся, тем больше вулканического камня можно наблюдать по обочинам.
— То есть уже сюда дотекала лава? — спросил я, пытаясь отвлечься и переключиться на что-то более простое и понятное.
— Конечно. Ты же видел, что она спускалась даже в море, а это очень приличное расстояние отсюда, — отозвался Анатолий, комфортно расположившийся на переднем сиденье. — А вообще когда я был здесь в первый раз, то сначала думал, что чем выше, тем должно становиться холоднее. Мы ехали на небольшом экскурсионном автобусе, где над водителем висела электронная панель, попеременно показывающая время и температуру. Кажется, моё предположение начало подтверждаться — стало прохладнее на пару градусов, но когда мы оказались у подножья горы, то температура почему-то вернулась в норму.
— Интересно, и мне всегда казалось, что чем выше, тем точно холоднее, — задумчиво протянула Лена, потягиваясь. — А ещё я смотрела в Интернете фотографии с очень красивыми островками мха, которые есть где-то на Этне. Мы же их увидим?
— Да, конечно — когда будем подниматься на фуникулёре, вид откроется потрясающий, — кивнул Анатолий, вовремя хватаясь за широкую ручку над собой, когда машина резко вильнула на повороте. — А вообще даже не поднимаясь вверх там можно увидеть, если я не ошибаюсь, пару замечательных кратеров. Кстати, вокруг них тоже есть этот мох и обещаю, что если мы все вместе будем спускаться с Этны после всего, то обязательно пройдёмся по нему, и вы всё увидите собственными глазами!
— Честно говоря, если всё пройдёт хорошо, я буду готов смотреть на всё что угодно и просто радоваться жизни, — натянуто усмехнулся я. — Не хочу предаваться каким-то плохим мыслям, но разве вы не чувствуете, что мы приближаемся к чему-то, что призывает и не похоже, чтобы так вот просто отпустило?
— Да, что-то такое есть, — произнесла Лена, передёргивая плечами. — Я сначала думала, что это просто страх, но ты прав, здесь нечто большее. Словно зловещая воронка, по которой мы сейчас кружимся на машине, постепенно сужая круги и приближаясь к самому страшному месту — центру.