Остановка последнего вагона
Шрифт:
— Подозревала. И я тебе такой совсем не нравлюсь?
— Конечно, да. Экзотика!
Мы внимательно смотрели друг другу в глаза, а потом дружно расхохотались.
— Что у вас там опять? — обеспокоенно спросил Анатолий, полуоборачиваясь.
— Да ничего особенного — просто пытаемся расслабиться.
— Тогда я тоже в вашей компании.
— Кстати, а куда ты нас ведёшь?
Лена теребила волосы, пытаясь сделать их объёмнее, и, видимо, красивее.
— Ничего же, что мы все перешли на «ты»?
— Думаю, нет. Во всяком случае, я чувствую себя как никогда молодым! — воскликнул Анатолий и, чуть притормозив, поравнялся с нами. — Знаете, я очень любил в детстве читать книжки про войну. Так вот, почему-то больше всего меня в них привлекали фронтовые друзья. Причина? Наверное, я верил, что настоящая дружба может родиться только на фоне каких-то серьёзных испытаний, когда отношения людей проверяются некими конкретными действиями, а не пустыми словами. И, знаете, сейчас
— Наверное, в этом на самом деле что-то есть, — кивнул я и указал рукой на небольшую, уютно выглядящую кафешку. — Может быть, здесь присядем?
— Да, выглядит вполне респектабельно и достойно, — ответила Лена, и вскоре мы уже весело сидели в большом светлом пространстве, ждали пиццу по-сицилийски, которая на проверку оказалась весьма посредственного качества, и пили красное вино.
Наверное, ни до этого, ни после, я не попадал в атмосферу такой расслабленности и ощущения близости с находящимися рядом людьми. И был очень благодарен Анатолию с его неожиданным звонком за то, что в это время просто и беспредметно не спал в номере отеля, возможно, видя какие-нибудь очередные кошмары. Конечно, всё сложилось сегодня как-то странно и даже местами весьма напряжённо, и тем не менее самое главное, что в итоге благополучно разрешилось. Что же касается Александра, то, пожалуй, он был единственным из нашей изначальной пятёрки, с кем я расстался безо всякого сожаления и, наверное, если бы вместо Анатолия или Лены сейчас рядом сидел именно он, то чувствовал бы себя гораздо менее комфортно. Так что за исключением начавшей немного побаливать и кровоточить ноги, всё этой чудесной сицилийской ночью было хорошо, однако конечно, никто из нас ещё не знал, что больше ничему подобному произойти не суждено. Впрочем, наверное, мы подсознательно вовсе не исключали такой возможности, но в подобных обстоятельствах ни о чём плохом думать никак не хочется, а обуревает желание просто раствориться в том, что есть, и жить настоящим моментом.
Глава XII
ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД
Я открыл глаза и почувствовал, что моя правая рука лежит на чём-то тёплом, мягком и явно живом. Посмотрев в ту сторону, я увидел часть женской груди, которая плавно приподнималась и опускалась, а забавно смятый неестественно светлый сосок, чуть свесившись, словно приглашать нажать на него пальцем. В какой-то момент я хотел именно так и сделать, но потом попытался вспомнить — кто лежит рядом со мной и почему так получилось. Несомненно, мы в моём номере, и рядом со мной в постели лежит, судя по всему, Лена. Во всяком случае, вчера мы очень позитивно провели время в кафе, где Анатолий смешил нас разными историями, почему-то в основном связанными с похоронной тематикой. Когда он произносил слово «кремация», его глаза буквально вспыхивали, но не зловещим, а каким-то озорным и ностальгическим огоньком, придавая в общем-то далеко не самому весёлому делу некое одухотворение и даже романтичность. Лену эти байки, похоже, больше пугали, а меня не то чтобы заинтересовывали, но, наверное, позволили чуть больше узнать об Анатолии и источнике его несомненно значительного состояния. А когда он говорил о стуке по крышке гроба «на счастье» перед отправкой в топку, я почему-то вспомнил о том, как много значения люди придают различным приметам, особенно связанным с таким таинственным и чарующим понятием, как смерть. Однако, кое-что во вчерашних словах Анатолия заставило взглянуть на него как на очень счастливого человека. С чем это было связано? Ах да — с весёлой историей о том, как он отдыхал в прошлый раз на Сицилии с какой-то девушкой по имени Марина, может быть, даже женой, и они отправились на большом корабле в путешествие по морю. Что потом? Невнятно, но зато концовку я помнил хорошо — вернувшись и усевшись в экскурсионный автобус, все участники поездки с удивлением обнаружили, что бесследно исчезли их пакеты из отеля с сухими пайками. А потом русскоговорящий гид объяснил, что, дескать, было жарко и водитель, который терпеливо ожидал их возвращения на причале, почувствовал в какой-то момент, что продукты безвозвратно испортились, решительно отъехал и куда-то всё выбросил. При этом чуть позже эта же девушка неоднократно подчёркивала удивительную статность фигуры водителя, с явным намёком на то, что, если с сухими пайками произошла бы другая история, то он явно был бы толще. Разумеется, никто этим байкам не поверил, но в отличие от Лены я здесь не смеялся, а внимательно смотрел на Анатолия, неизменно возвращавшегося к теме Марины. Наверное, потом с этой женщиной что-то случилось, но, во всяком случае, его слова о ней позволили мне увидеть в Анатолии не ставший уже привычным образ солидного и состоятельного мужчины, а просто человека с теми же непростыми жизненными моментами, что и у остальных смертных. Кажется, именно этого штриха мне и не хватало, чтобы по-настоящему принять его, хотя чего я этим добился и как именно подобное повлияет на наши дальнейшие взаимоотношения, вряд ли мог внятно объяснить даже самому себе. Хотя, может быть, всё пустое и за этими историями вовсе ничего такого не было? Кроме разве что нездорового возбуждения от выпитого и сопутствующих беспредметных лирических фантазий. Мне почему-то так не казалось, и имя Марины, конечно, всплыло чуть позже, но в несколько ином ключе.
В общем, ночные посиделки получились не только интересными, но и познавательными — особенно в плане поборов с родственников усопшего и определения точной стадии их состояния горя, когда они готовы принимать и соглашаться на любые условия. Я невольно провёл здесь параллели с церквями, куда люди в беде стремятся, чтобы испытать облегчение, но сталкиваются с тем же самым, и невольно подумал о действительной экономической эффективности совмещения храмов и кладбищ.
Тем не менее, самое главное, что, кажется, произошло между нами тремя этой ночью — забылись или нашли понимание все моменты, которые изначально, казалось, могли привести к чему-то трагическому на ночной набережной. А потом, когда мы поехали с Леной на такси и приблизились к «Хилтону», она красиво выгнула спину, напоминая кошку, и томным шёпотом попросила меня взять её с собой и показать свой номер. Что было потом? Это вспоминалось с трудом — вроде бы мы ещё что-то выпили в баре у лестницы, потом посидели на балконе, разговаривая о чём-то несущественном, и улеглись спать. Я был пьян, измождён и немного взвинчен, поэтому, наверное, вряд ли дело дошло до чего-то интимного, хотя, разумеется, вовсе не факт. Если что и было — вряд ли мы как-то предохранялись, так как у меня с собой точно не было презервативов. Поэтому я подумал о том, что можно было бы ненавязчиво приподнять простыню и посмотреть — нет ли каких пятен, и не вытекает ли что-нибудь из Лениного влагалища. Но в следующее мгновение мне это показалось глупостью — начиная с того, что я даже не удосужился точно убедиться, что рядом лежит именно она.
— Кирилл… — словно стон, послышался голос Лены, и всё как-то неожиданно встало на свои места — мы просто друзья, которые пережили вместе несколько неприятных моментов и не хотели спать в пугающем одиночестве.
— Доброе утро!
— Сколько времени?
Девушка изящно подняла руку, по которой, блеснув, съехали вниз часы Анатолия, а на локте, как я заметил, остался глубокий красный след от браслета. — Ого — почти десять.
Лена неожиданно прытко вскочила, чмокнула меня в губы и побежала в сторону ванной.
А я просто откинулся на подушки, которых в моём номере почему-то оказалось целых четыре штуки, и думал, что впервые в жизни провёл ночь с симпатичной обнажённой девушкой и, скорее всего, даже не сделал попыток поприставать. Конечно, здесь было далеко не всё так обычно, как, в моём понимании, должно происходить, однако факт был налицо. С другой стороны, я не испытывал и особого желания, тем более что голова слегка гудела, что-то тянуло в животе, а во рту было противно и сухо. Да, хорошо мы вчера набрались, однако я ни в коем случае не жалел, что всё произошло именно так, а даже наоборот — не хотелось думать о том, что сейчас проснулся бы один, вспоминая, как смотрел в полночь «Гостью из будущего».
— Вставай, соня! — донёсся из ванной приглушённый водой голос Лены, и я, выдохнув, приподнялся. Немного хотелось в туалет, но, некоторое время поразмышляв, я решил, что вряд ли будет уместно писать прямо напротив кабинки, в которой принимает душ девушка, поэтому просто обернулся в простыню и медленно вышел на балкон. По дороге я захватил из холодильника бутылку воды и, закурив, опёрся на прохладные перила, щурясь от яркого солнца и думая о том, что сегодняшний день должен принести обязательно что-то хорошее. А почему, собственно, нет? Я на Сицилии, отдыхаю в отличном отеле, деньги есть, проснулся рядом с красивой девушкой, погода великолепная. Что, в общем-то, ещё нужно для счастья? Наверное, только ощущение свободы от того, что нависло над нами, и неизвестности, в буквальном и переносном смысле бросающей тень на всё происходящее.
Когда вторая сигарета подошла к концу, я почувствовал сзади прикосновение Лены, и её тихий голос прошептал мне на ухо. — Какое замечательное утро. И так здорово проснуться рядом с тобой.
— Я о чём-то таком именно сейчас и думал.
— Извини за нескромный вопрос, но ты не помнишь — было что-то между нами или нет? — девушка забавно сморщила лицо, и сделал большие глаза. — Впервые такое спрашиваю у мужчины, но действительно интересно.
— И мне тоже. Но, наверное, всё-таки нет, — ответил я, улыбаясь.
— Что же, наверное, это замечательный повод ожидать чего-то приятного!
— Да, несомненно. Ты голодна?
— Немного. Но сначала в ванную и приведи себя в порядок.
Вскоре мы вышли из номера и направились в близлежащее кафе. Конечно, я мог бы перекусить и в столовой отеля, однако без карточки туда вряд ли пропустили бы Лену. Кроме того, я испытывал невольное беспокойство, что к нам в любой момент может подойти кто-то из служащих отеля и поинтересоваться — на каком основании здесь находится эта девушка. Однако как ни странно, на это ровным счётом никто не обращал внимания — даже как-то немного и неудобно становилось за все свои неизменно не оправдывающиеся беспокойства.