Останься со мной!
Шрифт:
– Опоздаешь на Новый год, – наконец повернулся к ней Женя.
– Уже опоздала, – глухо отозвалась она. – Сейчас половина двенадцатого.
– Извини, что все так глупо вышло…
Сейчас он стоял за ее спиной, и Черепашка чувствовала, всем сердцем чувствовала, что он хочет положить руки ей на плечи. Через секунду это произошло. Инстинктивно Люся выпрямила спину. Поняв ее движение по-своему, Женя тут же отдернул руки и сказал, будто оправдываясь:
– Ты очень классная девчонка. Мне правда жаль, что все так получилось.
– Слушай,
Ее глаза загорелись, настроение резко поднялось. Теперь Черепашке казалось, что она горы способна свернуть! «Я ему нравлюсь! – стучало в висках. – Может быть, он сам еще этого не понял, но я ему нравлюсь!»
– Куртка-то есть, но меня не выпустят, – безнадежно покачал головой Женя.
– А спорим, выпустят?! – все больше заводилась Черепашка. Ей хотелось смеяться, и плакать, и тормошить его, тормошить!
– Не выпустят, – уныло повторил Женя. – Я уже просился однажды в магазин выйти, когда заварка кончилась…
– Ну давай поспорим, что выпустят? – перебила она его.
– Ну давай… – пожал плечами Женя. – Но это бесполезно…
– А вот мы и увидим, бесполезно или нет! Так спорим? – Она протянула правую руку.
– А на что? – в свою очередь протянул руку Женя.
– На желание! – выдохнула Черепашка. – Если я выиграю, ты выполнишь любое мое желание! – сказала она, хитро прищурившись. – Согласен?
– А если я? – ответил вопросом на вопрос Женя.
– Тогда ты будешь желать, а я выполнять! Что тут непонятного? – И она, махнув в воздухе ребром ладони, «разбила» их правые руки. – Смотри же! – Люся погрозила ему пальцем. Через несколько секунд она уже стояла возле двери с табличкой: «Ординаторская».
Средних лет врач в компании пожилой, с добрым лицом медсестры сидели за накрытым на скорую руку столом. Впрочем, и шампанское и бокалы на высоких ножках были приготовлены. Еще Люся успела разглядеть открытую коробку конфет.
14
– С Новым годом! – Она широко улыбнулась и привычным жестом поправила очки.
– Взаимно, – несколько оторопело отозвался врач. – А вы почему, девушка, больничный режим нарушаете? Посещения у нас до… – И он, прервав себя на полуслове, вдруг часто-часто захлопал ресницами, посмотрел на медсестру, потом снова на Люсю, а после выдохнул: – Оп-па! Черепашка! Вот так сюрприз! Сын не поверит, когда я ему расскажу, что вместо Снегурочки ко мне в больницу явилась сама Черепашка! Он ни одной вашей передачи не пропустил, представляете? Прям фанат какой-то…
С этими словами доктор схватил со стола какую-то тетрадку, вырвал из нее листок и протянул его Люсе:
– Пожалуйста, поздравьте его с Новым годом! Он будет счастлив, клянусь вам! И распишитесь… Все равно не поверит, – сам себе возразил врач и вдруг аж подпрыгнул на своем стуле: – Так у меня же фотоаппарат
– Я не умею, – заупиралась пожилая женщина.
– Да там и уметь нечего! – небрежно махнул рукой доктор. – Всего делов-то – на кнопку нажать!
Теперь уж в успехе своей операции Люся и вовсе не сомневалась. Так весело ей не было еще ни разу в жизни! Девушка раскраснелась и похорошела прямо на глазах. Бесшабашное, отчаянное веселье бушевало в ее душе, прорываясь наружу лишь в виде счастливой и несколько смущенной улыбки. Она знала: все, что ею было задумано, сбудется. Только теперь Черепашка ощутила, что до наступления Нового года остались считанные минуты.
– А как зовут вашего сына? – спросила она, склоняясь над столом.
– Владислав… Владик… – суетился вокруг нее врач. – Да вы не стойте, садитесь! Вот спасибо! – Он вырвал у нее из рук листок с автографом. – А теперь становитесь вот сюда… – Он потянул Люсю за руку. – А я рядышком пристроюсь… Держите, Марья Семеновна, вот этой кнопочкой щелкните по моей команде, хорошо? – Врач протянул фотоаппарат медсестре.
Не прошло и пяти минут, как они с Женей стояли в сквере, возле мохнатой и высоченной ели. Удивительно, но кроме них тут собралась целая компания. Скорее всего, это были больные разных отделений, а возможно, и их знакомые. Неожиданно в руках полного, похожего на Колобка, мужчины появилась бутылка шампанского.
– Подставляй тару! – трубным голосом скомандовал толстяк.
Блондинка в накинутой на плечи дубленке, которая, как потом поняла Черепашка, приходилась толстяку женой, а также трое парней лет примерно двадцати живо откликнулись на его предложение.
– А нам нечего подставлять, – растерянно улыбнулась Люся.
– Колян, – зычно выкрикнул Колобок, – обеспечь молодежь стаканами! – сделал он ударение на предпоследнем слоге.
Высокий и худой паренек в вязаной шапочке, куртке и спортивных штанах (глядя на них, Черепашка сделала вывод, что он тоже пациент) вытащил из холщовой сумки два белых разовых стаканчика.
– Держите! – Паренек протянул стаканы Жене и, задрав рукав куртки, посмотрел на часы. – Петрович, открывай давай! – обратился он к Колобку. – Две минуты, блин, осталось!..
Из ярко освещенных окон больничных палат до них доносился бой курантов.
«Шесть, семь, восемь, – считала про себя Люся. – Девять…»
И вдруг она почувствовала на своей щеке легкое, едва заметное прикосновение сухих теплых губ.
– С Новым годом, Черепашка! – шепнул ей на ухо Женя.
– Ты проиграл! – так же шепотом отозвалась Люся, крепко обхватив его шею руками.
– Двенадцать! – громко выкрикнул толстяк Петрович.
Вся компания дружно сдвинула тонкие бесшумные стаканчики и хором грянула: «С Новым годом! Ура!»