Останься со мной

Фиорина Николь

— Отличное первое впечатление, да? — сказал он, сопровождая слова ленивым смехом, но мое внимание было приковано к бритве, и я смотрела на нее так, как будто это был миллион долларов.

— Как мне получить одну из них?

Олли посмотрел на раковину и снова на меня, между его бровями образовалась небольшая морщинка.

— У тебя нет бритвы? — Я покачала головой, и он потянул бритву в мою сторону, словно мы торговали наркотиками. — Можешь взять мою. Она новая. Я ей не пользовался.

— Спасибо.

Мы обменялись улыбками, и он опустил голову в знак признательности, а затем повернулся и

исчез за занавеской.

Вода довольно быстро нагрелась, я разделась за занавеской, прежде чем залезть под душ. Было терпимо — не жарко, но достаточно тепло. Я выдавила шампунь на ладонь и втерла его в кожу головы, не торопясь и надеясь, что Олли закончит до того, как моя вода остынет. Я не умела вести светские беседы. Это было неловко и бессмысленно, так что я избегала этого любой ценой.

Его вода отключилась, и вскоре после этого последовал звук его занавески о стержень.

— Я бы посоветовал поторопиться, если хочешь избежать час пик, — крикнул он сквозь звук бегущей воды. Его голос звучал глубоко из груди. Он говорил медленно, словно тщательно обдумывал каждое выбранное им слово. Я заглянула в маленькую щель в занавеске как раз в тот момент, когда рубашка упала на его татуированный живот в отражении зеркала. — Просто предупреждаю.

Не получив от меня ответа, он ушел. Не прошло и пяти минут, как люди стали сочиться внутрь. Вокруг меня включились душевые и краны, и в воздухе повисло несколько комментариев.

Сегодня был мой первый полный день занятий и моя первая консультация. Я не ждала ни того, ни другого. Мое расписание состояло из четырех курсов. Понедельник и среда не отличались друг от друга, в эти дни была индивидуальная консультация. Во вторник и среду занятия тоже были идентичными, но с групповой консультацией. По пятницам были свободные дни для внеклассных занятий, в которых я не планировала участвовать.

Я приехала сюда в среду, так что сегодня мой первый и последний день недели занятий перед трехдневными выходными. Несмотря на то, что сегодня должна была быть групповая сессия, Дин Линч оставил заметку над моим расписанием, чтобы напомнить мне, что я буду продолжать индивидуальные занятия с доктором Конвей с моей второй недели пребывания здесь.

Поскольку мне не разрешали пользоваться феном, я оставила волосы распущенными и высушила их на воздухе, поверх черных узких джинсов я надела свои армейские ботинки. Я не пренебрегла дресс-кодом. Могло быть и хуже. Рубашка с эмблемой университета с воротником была не слишком мешковатой, но и не слишком облегающей, так что она хорошо лежала на моей груди среднего размера. Я оставила пуговицы расстегнутыми.

Как только я вошла в столовую, запах сиропа и бекона заставил мой живот заурчать. Я решила сесть за тот же стол, что и вчера, официально заявив, что он мой. Атмосфера за завтраком сильно отличалась от вчерашнего ужина. Утреннее солнце выглянуло из-за серых облаков, и его лучи пробили прожекторы через окно в большую комнату. Мои новые товарищи молчали, волоча ноги от очереди к своим столикам. Студенты медленно просачивались внутрь, страх перед новым днем был написан на их лицах. Алисия, Джейк и

их друзья подошли к тому же столу, за которым сидели накануне.

Джейк помахал мне через всю комнату, но я отклонила его жест покачав головой. Мне не нужны друзья, особенно настойчивые. Люди меня раздражали, а Джейк только бы растягивал здесь мои дни. Моей единственной задачей было не поднимать голову и прожить следующие два года без осложнений. Если бы Джейк поверил, что мы друзья, это было бы осложнением. В конце концов, из-за моего ядовитого языка и безрассудных поступков чьи-то мелкие чувства были бы задеты.

Через несколько минут вошел Олли, каштановые волосы были уложены в неравномерную волну, а простая белая футболка висела на его высоком и худощавом телосложении. Из-под нее выглядывали татуировки, а его заразительная улыбка осветила комнату, когда он вошел. Меня заинтриговал его отказ носить рубашку с эмблемой Долора. Он выглядел одним из тех парней, которым подобные вещи сходят с рук.

Олли шел рядом с другим парнем, который был на несколько дюймов ниже, с волосами цвета полуночи, более длинными на макушке и вьющимися по бокам. У него были более мрачные черты лица, гладко выбрит. Так как я не планировала приближаться к группе достаточно близко, чтобы узнать их имена, я решила назвать его Миднайт.

Они оба взглянули в мою сторону, пока Олли говорил ему на ухо.

Девушка с эльфийскими волосами поприветствовала Олли поцелуем в щеку, и он быстро взглянул на меня, потом снова на нее, и его поза изменилась. Это могла быть его девушка, но то, как он отреагировал, говорило об обратном.

Мое внимание вернулось к еде. Я откусила пресный блин, глядя на кричащего мальчика — на Зика, который ел в одиночестве.

Люди здесь, по большей части, относились к группам, или были сами по себе. Одиночки рассыпались по столовой, но у нас ещё оставались компании сексуально озабоченных, панков, головорезов, качков, подлых девчонок и инвалидов — все, скорее всего, избегали тюрьмы или психиатрической больницы, как я.

Но также есть компания, в которой были Джейк и Алисия. Они были настоящей смесью.

Олли и Миднайт сели за свой столик до того, как Олли нашел меня в другой части комнаты. Ему было интересно. Люди запрограммированы смотреть на тех, кто им интересен.

Однажды я прочитала исследование, посвященное разным уровням зрительного контакта. Уровней, кстати, девять. Олли сейчас был на третьем, то есть на «Полуторном взгляде». Хотя, если бы он отвел глаза, а затем посмотрел на меня снова, то его уровень повысился бы до четвертого — «Двойной взгляд».

Он отвернулся, а я задержалась еще на несколько секунд.

Он посмотрел еще раз, и — бум — четвертый уровень, леди и джентльмены.

Его взгляд остановился на мне, каким-то образом удерживая все мое внимание. Пятый уровень. В этих яростных зеленых глазах была определенная гравитация, придавившая меня и в то же время сбивающая с ног. Он ухмыльнулся — шестой уровень — и я покачала головой в ответ на его высокомерие. Я улыбаюсь?

«О, Иисусе, я улыбаюсь».

Олли поднял бровь, когда его улыбка совпала с моей. Его ямочка на щеках стала глубже, и мне удалось высвободиться из его хватки, чтобы моя улыбка сошла на нет.