Остатки
Шрифт:
Внезапно Ник снес со стола все, что попалось на пути руки.
– Я не могу рассказать об этом никому! Не могу! Сэм, ты единственный, кто знает то же, что и я, и единственный можешь понять это. И теперь ты говоришь, что просто уйдешь? Скоро все закончится. Вы все исчезнете, как будто вас и не было. А я помню, и Мизуки с Юки, когда они только-только появились в моей жизни, и тебя. Ты всегда меня поддерживал. В такое время ты мне ближе, чем кто-либо. Только от тебя я чувствую настоящую силу, которая намного больше моей. От этого рядом с тобой я могу быть в безопасности. И только пока ты рядом, я понимаю, что
Замолчав, Нико сжал руками голову, не произнося ни звука: он терпел новый приступ.
– Видишь? – улыбаясь, парень оттер с глаз капли крови – Внутри все разрывается.
– Тебе нужно к Джанет, – мягко советовал он, в тихом страхе смотря на алые капли.
– Не нужно. Я знаю, что поставь она новые печати, их сорвет так же, как и эти. Тут два выхода: либо я справлюсь, либо…
– Нико…
– Знаешь, ты прав. Это эгоистично с моей стороны, просить вас остаться. Но я подумал, что, не знай ты того, что я сейчас сказал, это будет жестоко по отношению к тебе. Ты единственный, кто может знать об этом. Прости, что так грубо выложил, заставляя тебя знать весь этот бред против воли. Ты должен уйти, как только все прекратится. Так нужно.
События, одно за другим, неслись, не давая и минуты на передышку этим двоим.
Отчаяние, боль, разбитость, которые вспыхнули в Сэме, выразились в юной лани, кроткой, совсем неуверенной, которая появилась из маленький голубых частиц.
Сделав неуверенный шаг в сторону Нико, она пригнула голову к земле, прижав ушки, словно извиняясь перед ним. Хрупкое тело с трудом удерживали тонкие ноги. Впервые Сэм не смог удержать силу в себе, проявляя ее глупо, прямо перед возлюбленным.
Закусив губу, он с нескрываемым сожалением смотрел на парня.
– Я не хотел этого, Сэм. Действительно не хотел, – снова Нико стал тихим, словно истратил все свои силы, став опустошенным – Я пойду, мне нужно подумать над всем…
Бросив на парня взгляд, Нико вышел из кабинета. В то же мгновение лань разлетелась по комнате сверкающим голубым свечением, завитками и лентами, плывущими над коврами.
– Ты – единственная причина того, что до сих пор все еще не прекратилось.
Нико пошел в тир. Ему нужно было хотя бы немного облегчить душу. Он уже перестал ясно чувствовать. Все одно – больно. Все, что рассказал Сэм, вызывало только боль и разочарование.
Воспоминания сплетались с сознанием, прочно впиваясь в него, создавая одно целое. Становилось все сложнее различать, где настоящее, а где далекое прошлое. Все спуталось: Нико. Джей, Нико, Джей. Кого он любит или любил? Сэт, Сэм. Кира…
Словно ленты кинофильма, проносились миллиарды воспоминаний, сплетаясь в тесный клубок, а потом не в состоянии распутаться, рвались, отдаваясь болью в голове. Позже, они снова срастались, носясь по кругу, в разные стороны, в разном ритме, порядке, путаясь все больше и больше, мешая смотреть, думать, чувствовать, унося с собой по этому бесконечному кругу. Пытаешься убежать, но они настигают и снова скручивают, затягиваясь вокруг шеи, закрывая глаза, зажимая рот, не давая кричать. Они не отпустят. Больше никогда не отпустят. Они двигались, словно по инерции, разгоняясь до скорости света, а некоторые почти не шевелились. Ударяясь друг о друга, воспоминания
Нико чувствовал, как все больше теряет себя. Его «я» все быстрее уходило от него, и когда он пытался дотянуться до настоящего, до того, кто он есть, воспоминания мешали, закрывая в кокон. Он все меньше понимал, где он находится, который сейчас час, год или месяц, что случилось сейчас, а что осталось в прошлом.
Нико больше не мог вынести этого; он резко поднял пистолет и стал стрелять…
Каждая пуля попадала в одну и ту же дыру – посреди мишени. Раньше бы это успокоило бьющийся разум, дало понять, что Нико все так же контролирует себя, но только не теперь. Это не принесло облегчения, а только еще больше боли. Нико помнил, что тот, кто научил его настолько искусно стрелять – был Сэт. Он уже тогда бы влюблен в юного Джея. Везде прослеживались его чувства: В тесных движениях, в касаниях, в неотрывных взглядах и, в конце концов, в терпимости.
Нико хватило нескольких ярких воспоминаний об этом, чтобы взорваться.
Парень снес со столика все оружие, приготовленное на пробу, а за оружием полетел и сам стол. Потом он пробил перегородку в кабинке и закончил тем, что ударил рукой, в которой был зажат пистолет, в стену. Послышался легкий хруст. Это отвлекло возбужденного Нико от ярости.
Посмотрев на оружие по-новому, он медленно подвел ствол к пульсирующей вене на виске, ощущая прохладу металла.
– А Сэт не раз шутил, что оружие можешь использовать только до тех пор, пока не появится желание использовать его на себе, – послышался за спиной насмешливый голос.
Нико повернулся и увидел подростка. Он сидел у стены, притянув к себе колени, положил на них руки и, устроив голову, хитрыми глазами наблюдал за парнем.
– Джей, – понял Нико. Несложно было увидеть в бунтарском виде неформала-подростка себя.
– Он самый. Что, что-то не дает сделать себе дырку в черепушке, не так ли?
Нико посмотрел на пистолет.
– Не те ли самые воспоминания о милом Сэте, который и учил тебя обращаться с этой штукой? Ну-ка, давай, отложи эту опасную игрушку в сторону.
Нико послушался. Джея забавило то, как осторожно и аккуратно Нико опустил пистолет на стол, на фоне всего разгрома, который он же и устроил минутой раньше.
– Иди ко мне, – поманил его рукой, ладонь которой была скрыта перчаткой, подросток улыбнулся.
Джей вытянул ноги, и Нико устроил голову на его теплых коленях.
– И чего ты? Не помню, чтобы я когда-нибудь так себя вел. Где твоя гордость? – ласково спросил Джей, гладя его по волосам. Это успокаивало, и даже голоса стихли, словно боясь подростка. Будто он имел над ними власть.
– А она была? – хмыкнул парень, за что получил легких удар по голове.
– Она и сейчас есть. Просто ты забыл о ней, да?
– Тебе легко говорить, ты же не чувствуешь того же…
– Знаешь, рука болит. Кажется перелом. Зачем себя просто так ломаешь? Каким бунтарем был, таким и остался, – шутя, бросил подросток, потирая руку, на которой расползлась такая же гематома, как и на руке Нико. Это послужило хорошим намеком.
– Ты тоже ощущаешь то, что в моей голове?
– Я же часть тебя, придурок, – беззлобно сказал принц.