Остерегайся 2. Возвращение
Шрифт:
— Хорошо. Скоро увидимся, — заканчивает Бьянка разговор и смотрит на меня, закатывая глаза.
— Что случилось?
— Модель вчера сломала лодыжку в моих туфлях. И хочет подать в суд.
— О, нет, — я сажаю Эйдена себе на колени.
— Янка! — Визжит сын.
— Привет, Эйди-Вэйди! — Бьянка тянется к нему, сжимает его щеки и пощекочет, а Эйден согнувшись заливается смехом. — Она не может подать в суд. Она глупая. В контракте черным по белому написано, что мы не несем ответственность за любые несчастные случаи или травмы. Черт. Сейчас слишком ранее время для этого дерьма. —
Я смотрю на Эйдена, который слишком занят с машинками, чтобы обратить на нас внимание. Сажаю его рядом с собой, а затем ставлю локти на стол, пробегая пальцами по волосам.
— Это... он, — выдыхаю я.
— Эйс? — шепчет она, быстро гладя на Эйдена.
— Да. Он пришел вчера вечером и вывел меня из себя.
— Я видела, как он готовился. Тебе понравился пурпурный? — Ее улыбка сияет радостью. — Бьянка Лав сделала это!
Я смеюсь.
— Все было прекрасно, а ночь идеальной... пока я не вернулась домой. — Я смотрю на свой кофе.
— О нет, — она приглушает голос. — Что случилось? Он уже трахнул тебя?
— Это плохое слово тетя Янка! — хмурится Эйден.
Она хватает его за руку, и прижимает палец к его губам.
— Извини, малыш, — тот серьезно машет головой и продолжает играться. — Так что?
— Он возвращается. Ты была права.
Бьянка откидывается назад, в ее взгляде чувство вины. Она качает головой.
— Я знала, что это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Ее лицо мрачнеет. — Вот зачем? Зачем он ехал сюда? Чтобы сказать, что вернется туда?
Пожимаю плечами.
— Я не знаю, но это конец, Бьянка. Я ожидала большего. Думала, что он вернется и останется со мной, — ловлю себя на том, что повысила тон и приглушаю голос, попутно посматривая на Эйдена. — Я не могу. Я не переживу этого снова. Теперь у меня есть приоритеты. И я предала Грега, — шепчу я, и на глаза наворачиваются слезы. — Никогда не прощу себе это.
— Лондон, — бормочет девушка. — Нет... Ты не можешь. Ты не можешь вот так отказаться от него. Я знаю, что говорила тебе быть осторожной, но...
— Мне все равно, — я прикусываю губу, чтобы не разреветься.
— Лондон, — Бьянка протягивает ко мне руку. — Я... Мне жаль. Клянусь, я не знала, что он вернется. Я думала, он стал лучше. Но именно поэтому я и сказала, чтобы ты все хорошо взвесила. Эйсу нельзя доверять. И раньше нельзя было доверять. Да и как ему доверять, после того как его похитили, заперли и избивали?
— Он рассказал тебе об этом?
— Нет, не он, а Морис. Эйс все рассказывает Морису, а тот мне. Я волновалась. Я видела шрамы. Пулевые ранения. Они на его теле.
Рубцы? Пулевые ранения? Я шокировано уставилась на стол.
— Как он отнесся к тебе и, сама знаешь, к кому? — спрашивает Бьянка, наклонившись.
Я закатываю глаза.
— Он ненавидит это.
— Но он все еще здесь. Понимаешь? Мы разговаривали утром. Может вам нужно это обсудить?
Хмурюсь, когда я вижу отчаяние на ее лице.
—
Она моргает, но не говорит ни слова.
— Серьезно? — Я встаю, хватаю Эйдена за руку и отступаю. — Нам пора.
Я не должна вымещать зло на Бьянку. Я люблю ее, и не хочу потерять еще и ее. Она мне словно сестра, но она знает, чего я заслуживаю.
— Лондон, ты должна подумать об этом... Как он отреагирует на твое решение. Эйс сейчас растерян. И это после всего пережитого это понятно. Он раздавлен. Не говори, что не следует проявлять осторожность, но ты не можешь отказаться от него, будто он ничего не значит для тебя.
Я гордо вскидываю голову.
— Бьянка, ты сошла с ума, если думаешь, что я вернусь к прошлому. Эйс всегда был бешеным.
Ее яркие карие глаза удивленно расширяются, напоминая мне об Эйсе. Мое сердце воет от боли, но я должна быть сильной. Ради себя. Ради сына. Независимо от того, насколько мне больно, так нужно. Я приняла решение.
— Если бы ты видела его, когда я спросила, вернется ли он. Если бы ты была там, когда я думала, что он придет за мной, чтобы утешить... А вместо этого я получила лишь пустоту.
Я отступаю. Сердце гулко стучит в груди, слезы бегут по щекам.
— Если бы ты знала, какую боль причиняет мне это решение. Я не могу вернуться, Бьянка. Эйс просто продолжает черпать силы везде, где может. Он вернется к прошлому, а я не могу простить этого. Я делаю то, что лучше для всех. Ему лучше быть одному.
Сбитая с толку и необычайно тихая, Бьянка опускает голову. Ей нечего сказать, а я не хочу спорить. Обычно в наших разговорах последнее слово всегда за ней, но не в этот раз. Она знает, что я права, но не предполагала, что я его брошу.
Я поворачиваюсь и, держа сына за руку, направляюсь к выходу.
— Позвони мне, когда вернешься в Вашингтон, — говорю ей, прежде чем выйти.
Пристегиваю Эйдена в автокресле и закрываю дверцу, но прежде, чем подойти к водительской дверце, глубоко выдыхаю, борясь с нахлынувшими эмоциями. Я никогда не спорила с Бьянкой, никогда не причиняла ей вреда и не пыталась ее опустить — сегодня это впервые, и чувствую себя ужасно. Мне больно, ведь я знаю, что она больше не позвонит мне, потому что сейчас она слабее меня. И она может сломаться в любой момент, точно так же, как и я. Она будет плакать. Будет чувствовать себя плохо, но, несмотря на все это, она поймет. Только она и поймет.
— Тетя Янка в порядке? — спрашивает Эйден, когда я наконец-то сажусь в машину.
Я смотрю в зеркало заднего вида и киваю.
— Да, милый. С ней все в порядке. — Я завожу машину, глядя в сторону кафе. Вижу в окне расстроенную Бьянку. — Все будет хорошо, — бормочу я.
***
Проведя несколько часов на пляже, мы с Эйденом приходим домой освежиться, а затем я завожу его в детский сад, попутно прихватив список продуктов, что нужно купить.
На этот раз мой ум ясен, и я могу поблагодарить за это пляж. Он — идеальное место для отдыха: поваляться на солнце, почитать книгу и расслабиться. Погода была идеальной, а мне нужно было отдохнуть после разговора с Бьянкой.