Осторожно, двери открываются!
Шрифт:
Сарказм в его голосе царапал нервы, вызывал желание заткнуть уши, закрыть глаза, спрятаться, чтобы не чувствовать боли. Все эти упрёки она неоднократно слышала от собственного внутреннего голоса, эхом подхватившего слова директора. Она знала, что эти отношения никогда не закончатся браком. Она знала, что всё это кончится плохо: разбитым сердцем, слезами, желанием спрятаться от всего мира в норе и зализывать раны. Но Костя был нужен ей. Нужен, чтобы дышать. Нужен, чтобы в унылых днях серой действительности был смысл. И за него она будет бороться.
– Это
– Моё, Катенька, моё. Ты будешь у меня работать, я всё для этого сделаю. И чем раньше ты согласишься, тем лучше. Это сэкономит нам обоим силы и нервы. У тебя удивительный цвет глаз. Такой светлый, почти прозрачный. Это хорошо, это о многом говорит, – вдруг невпопад сказал он. – У Костика всё хорошо дома. Он никогда не позовёт тебя замуж. И это хорошо. Разве ты смогла бы доверять ему? Ведь нет? А без доверия нет и счастья. А теперь тебе пора. У тебя дома звонит телефон, – заговорил мужчина мягко и тихо.
Он протянул через стол руку и коснулся Катиного запястья. Его прикосновение было знакомым, тёплым, успокаивающим. Он уже держал её за руку. Когда-то очень давно. Не в детстве. Ещё раньше.
– Откуда вы всё это знаете? – растерянно спросила Катя.
– Я даже знаю, кто это звонит и зачем. После этого телефонного разговора у тебя станет на одну причину меньше мне отказывать. Это я тот человек, который умеет открывать двери в будущее. Я знал, чем закончится этот разговор. Я знаю, о чём ты будешь говорить по телефону. Я знаю, что ты придёшь в НИИ. Я даже знаю, что сейчас я делаю ошибку, настаивая на своём. Но надеюсь, что мы изменим будущее вместе. Вот, возьми, – мужчина протянул ей несколько ярких глянцевых рекламных листков. – Когда ты решишь принять моё предложение, тебе надо будет прийти сюда, – он ткнул пальцем в картинку. – Просто внимательно посмотри на картинку, дай себе время запомнить подробности. И тогда дверь откроется туда, куда ты хочешь.
Катя машинально взяла листовки. Она замёрзла и чувствовала сильную усталость.
Лес вернулся на своё место. Жарко пахнуло листвой. Под ногами снова была твёрдая земля. Звонко перекликались невидимые птицы. Катя поднялась со стула, намереваясь высказать свои возражения на безопасном расстоянии, но стол с господином в дорогом костюме пропал.
Она обернулась в поисках кота. Зевс мирно дремал под деревом. Над ним вились насекомые, но это никак не беспокоило зверя. Куратор, надо же!
Катя подняла с земли упавший пакет с куклой и тапками. Находиться на поляне больше не хотелось. В районе желудка тугим узлом скрутилась тревога. Что-то было не так с этим разговором. Как будто Катя знала о закравшейся ошибке и хотела сказать об этом, но никак не могла уловить, в чём состояла эта ошибка. Что-то словно было лишним и не хотело укладываться в общую картинку. Но что?
Катя положила в корзинку вновь обретённые вещи и рекламные листовки. Не бросать же их тут, дома для них есть мусорное ведро. Она взяла сонного Зевса на руки и пошла обратно к дому.
Ствол дерева с красной лентой на ветке послушно обернулся дверным проёмом, когда кот прыгнул в него. Вслед за Зевсом Катя вошла в свой коридор. Вернулась на место гостиная. За окном шёл снег, стирая воспоминания о летней жаре.
Вместо птичьих трелей, в комнате на диване громко звонил телефон. Катя поставила на пол корзинку, сняла на ходу шляпу и взяла телефон. На прямоугольном экране улыбался темноволосый парень. В Катиной душе разлилось тёплое радостное чувство, она улыбнулась и ответила на звонок.
– Костя, как я рада, что ты позвонил, – громко заговорила она. – Костенька, мне нужна твоя помощь! Со мной такое происходит! Ты не поверишь! Я сама не очень верю… Когда мы увидимся?
– Никогда, – ответил с той стороны женский голос. – Вы больше никогда не увидитесь.
Катя села на диван и замерла от неожиданности. Тайное всегда становится явным. За тайным всегда следует расплата. Так говорила Катина мама. Мамино лицо тут же возникло перед Катиным внутренним взором. Какой стыд! Её поймали на проступке, которому нет прощения. И осознание этого терзало сильнее, чем сам проступок. Катя зажмурилась, восстанавливая дыхание и способность мыслить.
– Меня зовут Люба, я Костина жена. Если ты ещё не поняла, – сказала женщина.
Катя поняла. Для больной всеми болезнями женщины Люба обладала очень сильным, властным голосом.
– Как ваше здоровье? Костя говорил, вы очень больны, – ровным голосом сказала Катя, удивляясь тому, как быстро ей удалось справиться с паникой.
На том конце возникла пауза. Видимо, ответа от Кати ожидали другого. Две обманутые женщины молчали. Каждая со своей болью и правдой.
– Скажи ей сам! Сейчас же! – прозвучало в трубке. В голосе Любы зазвенели истеричные нотки.
Катя послушала возникшую следом тишину. Молчание было тяжёлым, словно бетонная плита. Осторожно спросила:
– Костя? Это ты?
– Катя, мы больше не будем встречаться, – сказал Костя. – Понимаешь, у нас будет ребёнок и… Нам надо расстаться.
Он замолчал. Потекли томительные, тягучие как мёд секунды.
– Сочувствую, – тихо ответила Катя.
Значит, выбор он сделал не в её пользу. А она столько времени ждала. Она верила ему. Не плакать! Не сейчас! Надо дожить до конца этого разговора, сохранив самообладание и память о себе, как о сильной женщине. А потом можно будет уткнуться в подушку и выкричать боль до последней слезинки.
– Кому сочувствуешь? – не понял Костя.
– Жене твоей. И ребёнку. Им не повезло с тобой. Ты трус, – сказала Катя и прервала разговор.
Чёрный прямоугольник телефона лежал на её коленях и молчал. А вдруг Костя сейчас перезвонит? Скажет, что ошибся, что жить без неё не может. Скажет, что любит и готов на всё ради неё. Рвущийся изнутри крик словно запутался, не мог освободиться. Катя сжала кулаки. Слёзы потекли по щекам, капали на безжизненный телефон. Катя ждала.
– Это пройдёт, – громко сказал знакомый голос.