Осторожно, спойлеры!
Шрифт:
Он страдал, но и она тоже. Из-за него.
Так что несмотря на желчь в горле, он сгреб ее в объятия. Поцеловал в макушку и подставил щеку для поцелуя. Помахал ей из окна машины. А потом он убрался оттуда, понятия не имея, когда вернется и вернется ли в принципе.
Спальня Клеопатры, полночь. Обнаженная Клеопатра возлежит на круглой, покрытой бархатом кровати. Бледная в свете свечей. Она все, чего хочет мужчина. Прекрасная, ненасытная, просто страстная загадка. Ее роскошная грудь, дерзкая и крепкая, обещает весь мир тому несчастному, кто поддастся ее колыханию. Рядом лежит Марк Антоний, ничего не соображающий от удовольствия. Она буквально держит его в кулаке.
КЛЕОПАТРА: Цезарь должен умереть. Еще раз.
МАРК АНТОНИЙ: Нет! Подобное предательство запятнает мою честь!
КЛЕОПАТРА: Ты должен пронзить его колом!
Она склоняется над ним, ее грудь обещает сексуальное безумие, и он не может отвести взгляд от ее тяжести. Ни один мужчина не устоит перед таким искушением.
МАРК АНТОНИЙ: Если ты настаиваешь, мой вероломный цветок.
КЛЕОПАТРА: Не бойся, что он восстанет из мертвых. Ни одно дважды убитое существо не совершило кровавую месть над своими врагами с последних мартовских ид.
МАРК АНТОНИЙ: Женщины – самые бессердечные существа.
10
Она все-таки предложила идти не в аквапарк, тем не менее Маркус не возражал. Не спрашивал, являются ли их планы каким-то тестом, хотя и подозревал это.
«Жди меня в 11 у Калифорнийской академии, – написала Эйприл прошлым вечером, пока он стоял под слишком горячим душем в своем номере. – Я хотела посмотреть выставки естественной истории и подумала, что тебе может понравиться планетарий. (Удержалась от шутки про звезды. Я молодец.) Можем пообедать в кафе. Годится?»
Выйдя из ванной, он прочитал ее сообщение, вытер волосы и прикинул варианты. «Годится. Почему бы нам не встретиться в кафе и заправиться кофе, прежде чем смотреть на камни и сидеть в темноте? Шучу».
«Думаю, что смогу не дать тебе заснуть в темноте, – ответила она. – Но согласна: сначала кофе».
Он с минуту, моргая, смотрел на это сообщение, жалея, что душ не был холодным.
Флирт. Это определенно флирт.
На остаток вечера этого было достаточно, чтобы ослаблять резкую боль в груди каждый раз, когда он думал о том, как обидел ее под личиной КнижныйЭнейБыНикогда, как ему не хватает сайта Лавиней и как его родители разочарованно и неодобрительно смотрели на него за обедом.
И вот в понедельник утром он стоялт перед музейным кафе, неприлично взволнованный перспективой увидеть настоящие звезды. Даже несмотря на то, что казался единственным человеком в поле зрения, пришедшим без детей.
– Привет! – раздался за спиной ее голос, задыхающийся и хриплый. – Извини. Транспорт сегодня утром немного задерживается, и мне тоже пришлось.
Развернувшись, он глубоко вздохнул.
– Привет, – выдавил он. – Без проблем. Я сам только что пришел.
Ее джинсы, такие обтягивающие, почти как легинсы, под горчичной туникой с любовной точностью подчеркивали великолепный изгиб ее бедер. Роскошные рыже-золотистые волосы, собранные в высокий хвост, сверкали в лучах солнца, проникающих в окно, а очки в толстой черепаховой оправе подчеркивали карие глаза.
Маркус оделся неприметно. Джинсы. Кроссовки. Простая голубая хенли. Бейсболка.
По справедливости, сегодня никто не посмотрит на него дважды, когда рядом стоит Эйприл. Удивительно, что папарацци не следуют за ней повсюду, просто чтобы зафиксировать ее яркое великолепие.
– Ты прекрасно выглядишь.
Простой факт. Это должно быть сказано. Ее губы, мягкие и слегка опущенные из-за опоздания, изогнулись в милой улыбке.
– Спасибо.
Когда она распахнула объятия для приветствия, он бросился в них. Притянул ее к себе, положив одну ладонь на спину, а другую на шею, где шелковые волоски защекотали пальцы. Прижался щекой к ее макушке и вдохнул аромат роз и весны. Аромат Эйприл.
Ее теплое роскошное тело идеально слилось с его, пластично заполнив пустоты, о существовании которых он даже не подозревал. Кончики ее пальцев заметно вдавились в его спину. К его удовольствию, она обнимала его так же крепко, как он ее.
Она держалась за него дольше, чем он ожидал, у нее даже дыхание сбилось. Наконец отстранившись от нее на несколько дюймов, он увидел, что ее глаза за очками блестели чуть ярче.
– Спасибо. Мне это было нужно.
Проклятие.
Положив ладонь ей на затылок, Маркус нежно поцеловал ее бледный веснушчатый висок, прямо над дужкой очков.
– Прости.
– Тебе не за что извиняться, – заверила Эйприл. Сжав его последний раз, она отодвинулась и слегка натянуто улыбнулась. – Идем пить кофе и смотреть на камни.
Он притворно застонал, но взял ее за руку и позволил отвести себя к стойке кафе.
– Некоторые из них сверкаю-у-у-ут, – пропела она и дернула его за прядь, пока они стояли в очереди. – Прямо как ты.
Он опустил глаза на свои кроссовки.
«Красивая мордашка, – сказал Рон. – Мы не могли бы найти красивее».
– Несмотря на годы копания в грязи, у меня слабость к блестящим вещам. Я настоящая сорока, – поведала она и задела пальцем мочку уха, откуда к плечам спускались серебряные кольца. – Особенно меня завораживает, как рождаются некоторые блестящие вещи.
Это была наживка. Эффективная, надо сказать. Его взгляд вернулся к ее глазам.
– Расскажи.
Изгиб ее губ стал мягче.
– Определенные минералы в течение долгих лет подвергаются воздействию огромного давления, благодаря чему их твердость не уступает их красоте.
Его родители не интересовались наукой, но он не был совсем несведущим.
Маркус медленно выдохнул:
– Алмазы.
– Алмазы, – подтвердила она.
Его смех был немного неуверенным.
– В течение долгих лет? – удивился он и выгнул бровь. – Ты только что назвала меня старым?
Эйприл фыркнула.
– Я сказала то, что сказала.
В уютном молчании они расплатились за кофе и дополнили его по своему вкусу. Капля сливок для него и молоко и щедрый водопад сахара для нее.