Осторожно: злая инквизиция!

Ясная Яна

— Но скажу другое, — не обратил внимания на мой протест пассажир. — Не капризничайте!

Надо было проклясть его, как только он появился.

Вот сразу, как увидела, так и проклясть! Ленке глаза отвести, прах на совочек — и в мусорный бак.

Машины городской службы очищают наши баки каждый понедельник, сейчас не-брат Максим как раз среди других отходов на переработку бы ехал!

В общем, не знаю я, как так вышло, что спустя несколько минут инквизитор тщательно исследовал подворотню, чуть ли не носом е е перепахивая вдоль и поперек, а я семенила за ним как пришитая, мрачно кутаясь в пиджачок, сбивая туфли о неровности асфальта и удерживая над этим хамлом защиту.

— Судя по всему, покушались именно на ведьму. Я там под дверью магазина минут пять в одиночестве курил, пока Свердлова внутри была, — не-брат Максим сидел в моем кресле, устроив ноутбук на моем журнальном столике, и отчитывался орденскому начальству по видеосвязи.

Так вышло: очень трудно отказывать человеку, спасшему тебе жизнь, когда подозреваешь, что это может понадобиться сделать еще разок.

И вот теперь инквизитор, оккупировав кусок моей гостиной — парадокс парадоксов, — работал.

Я, смешно сказать, радовалась.

Нет, я не дала бы это понять многоуважаемому Максиму, но события сегодняшнего вечера пробили широкую брешь в моей системе убеждений. Я привыкла верить, что от всего могу себя защитить.

И верила — до того момента, как чертов инквизиторский выскочка шагнул влево, закрывая меня собой. Шагнул бы вправо — и на том крыльце валялся бы не он, а я. И не без сил, как он, а без признаков жизни.

Это стало для меня откровением, которое я и переживала, забившись в уголок дивана под торшером.

И хотя я понимала, что у не-брата Максима были свои резоны меня защитить, начиная с того, что это его служебный долг, и заканчивая тем, что с меня он планировал поиметь содействие в текущем деле, я испытывала к нему благодарность. И в приступе признательности не мешала одной части доблестной инквизиции отчитываться другой ее части о чудовищном преступлении против всего магического сообщества в целом и против его цвета в моем лице в частности:

— Судя по оставшимся на месте преступления следам, преступник был один, — деловито, с очень уместной озабоченностью на высоком челе, шпарил не-брат Максим как по писаному. — К сожалению, задержать его не удалось: он был хорошо экипирован и для нападения использовал мощный артефакт неизвестного происхождения, который пробил стандартную орденскую защиту и почти полностью исчерпал мои личные щиты. Пока я был в бессознательном состоянии, нас могли бы добить, но, к счастью, Свердлова геройствовать не стала, применила ведьмино повеление и вынудила преступника сперва отбиваться от смешанной стаи животных, а потом сбежать с места преступления, а сама в этот момент отступила к автомобилю. Осмотр места происшествия произвел по горячим следам, отчет напишу позднее, если вы не возражаете.

— Сын мой, ты уверен, что мишенью преступника была именно она? — кротко поинтересовался невидимый мне собеседник дознавателя.

Мне был слышен лишь его голос, одновременно глубокий и смиренный, он выдавал мужчину в возрасте, и я почему-то нарисовала себе образ, схожий с ватиканскими священниками.

Максим потер лицо, и жест получился усталым:

— Нет, отец Власий. Расследование не проведено со всей тщательностью, и еще рано делать окончательные выводы. Но, во-первых, у меня нет сейчас таких врагов: в нынешнем деле я еще ничего найти не успел, да я его толком и расследовать еще не начал. А старые дела все закрыты, да и ловить меня по старым делам логичнее не здесь. А во-вторых, преступник не только упустил шикарный момент уничтожить меня без свидетелей, но и, когда Свердлова появилась в поле зрения, атаковал не сразу. Он дождался, пока она запрет двери, лишая ее возможности укрыться в защищенном помещении магазина.

Я незаметно выдохнула: ответ на этот вопрос был весьма важен. Сочти неизвестный мне иерарх, что покушались на члена его Ордена, и город затопили бы инквизиторы. В Крапивин нагнали бы орденцев с недвусмысленным приказом залить город кровью по ноздри, но добыть голову того, кто дерзнул напасть на представителя этой дивной организации.

— Кроме того, сегодня я осмотрел тело третьей жертвы, установил, что ее убили ножом, след которого на пятый день держится в уверенной фиолетовой зоне, — продолжил упомянутый представитель, — Это явный запрещенный артефакт из черного списка. На основании этих фактов считаю необходимым предоставить Свердловой Ксении Егоровне защиту.

— Полагаешь, это один и тот же артефактор? — задумчиво поинтересовались в ноутбуке.

У меня перед глазами отчетливо встали шапочка, сутана, четки… Кинематографический образ священника как он есть.

— Полагаю, надо тщательно расследовать это, — непреклонно отозвался мой, с позволения сказать, гость. — И предоставить ведьме защиту.

Его собеседник помолчал, не иначе как взвешивая резоны (в моей груди тотчас же взметнулся пожар: скоты, я вам зачем налоги плачу?!), и задумчиво уточнил:

— Ты сейчас у нее?

— У Свердловой, — подтвердил Максим, — Но я установил защиту, она нас не слышит.

— Брат мой, — перебил его визави, — ведьма, которая в критических ситуациях бросает повеление, отлично обучена и является жуткой традиционалистской. Ты в ее квартире, на ее территории… Поверь: она слышит.

Непродолжительное молчание.

— Я решу этот вопрос.

И затем:

— Ксения Егоровна, вы не могли бы нас не подслушивать?

Инквизиторский гад слегка повернул голову в мою сторону и терпеливо ждал ответа. Я кожей чувствовала его внимательный взгляд, пока изучала маникюр.

Он, кстати, перипетии сегодняшнего дня перенес вполне достойно.

Пожалуй, игнорировать вопрос и притворяться, что мерзкий старикашка выжил из ума, бесполезно.

— Ну, — уронила я в итоге неопределенно.

— Ксения Егоровна, — кажется, многонеуважаемый Максим правильно трактовал мое «ну». — Не подслушивайте нас, пожалуйста.

Я молчала, отказываясь давать ответ.

Что само по себе и было ответом.

— Ксения Егоровна, — улыбнулся дознаватель, сверкая ямкой на щеке и чертиками в глазах, — давайте я вам взятку дам!

Взятка?

Сомневаюсь, что на глазах у своего начальства мне предложат что-нибудь ценное.

С другой стороны — не сомневаюсь, что подслушивать мне в любом случае больше не дадут: либо усилят защиту, либо будут вести разговоры вне зоны моего влияния.

— И что вы можете мне предложить? — столько царственной надменности в моем голосе было, что римские цезари рядом со мной — дешевая китайская подделка.

— Партнерство, — он снова применил удар ниже пояса, «улыбку-которой-нет».