Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
— Уже, — Леночка указала на телефон, и я загрустила.
Мало того что Тёмина не спала, так она еще и работала!
На рабочем месте.
В рабочее время.
Ужас.
Кошмар.
Куда катится мир?
…за что я буду на нее сегодня орать?
Эта мысль потянула за собой другую — про Петренко, ее скандалы и то, до чего они ее довели, и настроение, выправившееся было после покатушек на отжатой у инквизитора машине, ухнуло вниз.
— Значит, сейчас я их заберу и заброшу на почту…
— Я уже отправила курьером, — снова не дала договорить мне Леночка. — Вот квитанция.
Некоторое время я рассматривала бумажку, с тоской прикидывая: если я обвиню Тёмину в том, что она меня подсиживает, это будет совсем идиотизм-идиотизм?
Ленка смотрела на меня с явным удовольствием.
У Макса, благоразумно повернувшегося к нам спиной, отчетливо тряслись плечи.
— Отлично, — кисло резюмировала я. — Завтра придет девочка, покажи ей, что и как у нас здесь нужно убирать.
Ленка просияла, сделав лицом «Слава тебе господи, ну наконец-то!», а я сделала лицом «Я ничего не вижу, но ты за это поплатишься» и продолжила:
— И вообще, присмотрись к ней — если толковая, можешь постепенно привлекать в помощь по мелочи. Если бестолковая — отправь по соседям искать вакансии технички. Пока пусть будет на испытательном сроке, а через две недели посмотрим, как мы там ее оформим, техничкой или подсобной работницей…
Мысль о том, что я на работе не так-то и нужна, удручала. Я же этот магазин с нуля, с пустой коробки, а теперь!.. Какая-то Леночка дает мне понять!..
Мысль о том, что я беру в штат не слишком-то нужную мне (а если быть честной — то и даром не нужную!) Дину Больц, наталкивала на вывод, что эту финансовую дыру еще придется затыкать. И чем — сперва нужно придумать.
Мысль о том, что я кое-что забыла, заставила встрепенуться, а после — закопаться в сумку.
— Так! Лена!
Теперь уже встрепенулась Лена.
— Тебе в ближайшее время нужно пройти профосмотр! — генеральским тоном распорядилась я. — Вот адрес, расписание…
Мельком взглянув на бумажку, я скомандовала:
— Если поторопишься — сегодня после работы успеешь!
— Ксения Егоровна, я сегодня не могу, у меня пла…
— Лена!
Ленкино возражение пришлось как нельзя кстати, потому что высасывать повод для ссоры из пальца, да еще в конце идиотского дня, да еще при Максе, не было никакой моей мочи.
Я рявкнула — и сила ушла по устоявшейся связи, слишком порывисто и резко отпущенная мной, Ленка брякнулась на стул, с которого порывалась было встать, оглянулся Макс.
Я стиснула зубы.
Идите вы оба к черту! Достали!
И, хлопнув дверью, ушла в свой кабинет — успев, правда, заметить, что Ленкина тень пусть и не растет, но и не уменьшается.
Ладно, сегодня на нее Шипурина посмотрит. В конце концов, это она профессионал, а не я, вот пусть и любуется.
До закрытия оставалось около получаса, ну и раз все равно приехала — сформирую заказ поставщикам заранее, а не как обычно, в последний момент.
Макс остался любезничать с Ленкой, выуживая под этим соусом всю мою подноготную.
Инквизиция, надо полагать, все еще не оставила надежды развести меня на налоги.
Ну-ну. Успехов, радость моя!
Загрузив компьютер, я залезла в складские остатки, параллельно прикидывая, что там у нас из значимых дат на горизонте. Увлеклась и, когда Ленка прошмыгнула в двери тихой мышкой, вздрогнула.
— Ксения Егоровна, вы сегодня сами закроете, или я? Просто рабочий день уже заканчивается, а еще профосмотр…
Вид бледный, взгляд в пол и вот это вот блеяние, Тёминой вовсе не свойственное..
Та-а-ак…
Я встала, одернула юбку.
— Идем, кассу снимем, и чеши. Закрою сама.
Сдвинув красну (бледну!) девицу в сторону, я выплыла в торговый зал.
Ну конечно, кто бы сомневался!
Счастливый владелец ведра с болтами, на которого у меня не то что зуб — а зубище, размером отсюда и до луны.
Морда симпатичная — печати порока нигде не видны, упыриные клыки через губу не торчат. Темные волосы, аккуратная короткая стрижка, неплохая фигура.
Крупный — хоть и ниже Макса. Но Макс длинный и тощий, а этот плотный. Плечистый.
«Мясной бычок».
Макс, расправив плечи, смотрел на него сверху вниз, вид имел интеллигентно-недоуменный, и вся поза выражала такое невыносимое превосходство, что даже у меня зародилось желание двинуть инквизитору в породистый нос.
Его визави, наоборот, «набычился»: лобастая башка склонена, плечи и шея напряжены, а руки — в районе ремня джинсов.
Но — цивилизация-с! Поверх этой прекрасности у обоих натянуты гримасы «а-ля вежливая улыбка».
А поскольку территория, которую они изволили без слов сейчас делить, по умолчанию моя, то…
— Молодой человек, покиньте, пожалуйста, магазин! — потребовала я самым стервозным своим тоном и с несказанным удовольствием.
Обаяния ему было не занимать, и он об это прекрасно знал — потому что широко улыбнулся:
— Я за Леночкой приехал!
Знаю я, зачем ты приехал, собака сутулая, пшел вон из моего магазина, пока ноги ходят!
И я без слов, но с наслаждением указала пальцем на дверь.
— Ксения Егоровна, это мой му…
Да-да. Вот именно, «му»!
И потому стервозность в моем голосе обрела небывалые обертона и глубины: