Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
— Естественно, не предупреждали, что им интересуется инквизиция. Назвались представителями фирмы, выигравшей тендер на благоустройство кладбища, договорились о встрече на сегодня. Стеценко снимал комнату под офис ближе к центру. И главное, хрен его знает, что его насторожило! В городской администрации не знали ничего, кроме легенды! — уважаемый дознаватель второго ранга экспрессивно стукнул по воротам, и те загудели, отзываясь на молодецкую силушку.
Ксения Егоровна смерила Кирилла заинтересованным взглядом — тот машинально расправил плечи, не заметив, что в глазах ведьмы мелькнул плотоядный огонек.
Я постарался выражением лица донести до нее просьбу: «Веди себя прилично!», но уверенности, что меня поняли, не почувствовал.
— Но, когда мы приехали, в его офисе никого не было, — Охрана и люди из соседних контор говорят, что Стеценко сегодня и не было. Телефоны не отвечают: аппарат вне зоны. Вера с Костей остались разбираться со служебными бумагами, а мы с парнями рванули по домашнему адресу, а здесь…
— Твою мать! — донеслось из дома, и мы, не сговариваясь, ломанулись в открытую калитку.
Женщина распласталась на спине на полу кухни, и кровавое пятно, расплывшееся на груди, успело побуреть.
Чего-то вроде этого я после вопля из дома и ожидал.
— Похоже, со вчера лежит, — мрачно отчитался Жека. — Минимум — с ночи.
Я присел на корточки рядом с трупом.
Ножевое в сердце. Да неужто?..
Боясь спугнуть удачу, я даже про себя не стал формулировать предположение.
Для начала следует убедиться.
Осторожно зачерпнув силы из медальона, я сплел нити в несложные чары.
— Одаренная, — резюмировал я, получив отклик.
— Ну да, — через мое плечо нагнулась к убитой Ксения Егоровна. — Это Куропятникова теть Валя, из наших. Она аптекарь, работает в аптеке на углу Брусникина и Дворцевого, гомеопатия и прочая фитотерапия для непосвященных и расширенный ассортимент для тех, кто понимает.
Выпрямилась, заправила за ухо выбившуюся прядь и критично сама себя поправила:
— То есть работала.
Я поднялся с корточек:
— Кирилл, похоже, это мое.
— Не претендую, — уступил он. — Руководи.
— Осмотри здесь со своими все, постарайтесь не наследить, позже вызовем местную полицию. В общем, вы сами все знаете.
Кирилл кивнул и начал деловито раздавать указания, а я вышел на улицу, чтобы не мешать, — мне нужно было поговорить по телефону. И успел услышать, как за моей спиной Ксения Егоровна с искренним участием интересуется у Кирюхи:
— Господин дознаватель, может быть, я чем-то могу вам помочь?..
Пор-р-роть!
— Андреич, добрый вечер. Говорить можешь?
— Привет, — отозвался Левашов.
В трубке на заднем плане слышался говор телевизора и женский голос, интересующийся: «Солнце, кто это?», потом хлопнула дверь, и фоновые звуки отрезало.
— Да, Макс, могу. Что у тебя?
— У меня тут труп. Возможно, наш, хотя сказать точно должен будешь ты. С одной стороны, ножевое в сердце и жертва подходит, с другой — характерных магических следов нет. Мы сейчас все по своей части проверим и вызовем местных. Надо, чтобы клиент попал именно к тебе. Мне нужно знать, тот это нож или нет. Так что нужна твоя помощь.
Левашов ответил не сразу.
— Максим, я сам собирался тебе звонить. Я на работе взял отгулы за свой счет, жену на отдых везу. Кто ж знал, что по вашему делу внеплановый труп вылезет, там последний был неделю назад…
Да чтоб вас всех побрало, с вашим южным неторопливым темпом жизни!
Но не успел я развить эту мысль дальше, как он деловито предложил:
— Предлагаю так: давай адрес, я сейчас приеду и проведу осмотр на месте. Что смогу — скажу. А когда вернусь, выясню все остальное.
От сердца чуть отлегло. Ладно, главное, чтобы Андерич ответил, тот или не тот нож. Остальное терпит.
— Хорошо. Когда тебя ждать?
— Дня через три вернусь. Если что-то срочное будет, могу раньше, но не хотелось бы — Надя расстроится… — и спохватился раньше, чем я успел его поправить. — А! Ты про место происшествия? Да минут через двадцать буду.
Люблю Крапивин. Чудесный город…
Свердлова прошла совсем рядом, мазнула шикарной задницей по моему бедру и с крайне независимым видом принялась оглядывать пустой двор.
…и люди хорошие.
— Кирюха жив?
Меня смерили высокомерным взглядом:
— С ума сошел? Их же там трое!
— Ксюш. Не дури, ладно?
— О, господи! — она закатила глаза. — Ты долго будешь мне по голове стучать, как молоток?
— Ксюша. Мы договаривались: никаких игр вокруг работы.
— Нет, Соколов! Ты не молоток — ты занудный шуруповерт!
Не реагировать на закатывание глаз. Не вестись на фырканье. Смотреть в глаза твердо и выжидательно.
— Хорошо, хорошо! Только не смотри так, а то мне во всех грехах покаяться хочется! — Ксения щелкнула пальцами по крупному листу какого-то плетущегося растения и сменила тему: — Ну что, Стеценко — наш маньяк?
— Пока не знаю. Работаем.
— Но вообще, я к тебе не за этим пришла, — теперь Ксения говорила вроде бы серьезно, не выделываясь.
Что, вообще-то, большое чудо и редкость.
— Я думаю, что кладбище зачищал Стеценко. По крайней мере, здесь, у него дома, чары применялись точно такие же, и рука та же, это чувствуется.
Спасибо, Ксения Егоровна! А то ж Кирюха с пацанами сами не сообразят — они ж на кладбище не были!
Но вслух только кивнул: согласен.
— Так может, я ребят кликну, и мы… того? Повторим, м? — соблазнительно выгнула темную бровь ведьма.