Осторожный убийца
Шрифт:
Я говорил себе, что все в порядке. Он и не думает обо мне. Он на самом деле не узнал меня. Он не улыбался бы мне так дружески, если бы думал, что я и есть тот самый сержант Чизхольм, дезертир и убийца. Я закинул удочку.
План разработан, говорил я себе. Просто случайно появился человек, которого я испугался. Это тот самый непредвиденный случай. Теперь никто и ничто не могло помешать моим планам.
Я не подходил к вилле и после обеда. С двух до четырех валялся на постели, пялясь на потолок, заставляя себя ни о чем не думать, даже стал считать мух, ползавших по потолку и стенам.
После четырех я спустился в гараж.
Биччи прилаживал в моторе грузовика запальную свечу.
Я слонялся вокруг, наблюдая за ним, давая бессмысленные советы; другие темы не затрагивались, поскольку он был из тех, кто не любит разговаривать о том, о чем не имеет собственного мнения. Вскоре я утомился от одностороннего разговора, сошел вниз к берегу и, поглядывая на часы, стал бесшумно бросать в воду камешки. Я даже подносил их к уху, мне казалось, что они остановились. Казалось, время не может двигаться так медленно.
Наконец я понял, что, если хочу сохранить ясность ума, надо чем-нибудь заняться, чтобы убить оставшиеся четыре часа. Я столкнул лодку Биччи на воду, завел мотор и направился в сторону Стрезы. Двигался я медленно, стараясь ни о чем не думать. Мимо меня прошел катер в направлении Палланцы. Группа туристов висела на ограждениях, пялясь на меня, будто никогда прежде не видела человека в лодке.
Я чуть– чуть изменил курс, так чтобы обогнуть Пескатори, и, пройдя близко от берега, успел заметить Беллини, сидевшего на перевернутой лодке с неизменной сигарой в зубах. Развернув лодку в сторону острова, я увидел, что он смотрит на наручные часы. Лаура на вилле тоже, наверное, в нетерпении поглядывает на часы; три человека, ждущие девяти часов, три человека, замышляющие убийства.
Миновав Изола-Белла, я увидел человека в белой рубашке и его жену, стоящих на террасе и обозревающих раскинувшийся под ними сад. Услышав шум лодочного мотора, он перевел взгляд на озеро и, увидев меня, что-то сказал жене и помахал мне рукой.
Я помахал в ответ. Он закивал, подзывая меня, но я покачал головой и постучал по часам. Я не хотел встречаться с ним, он мог начать снова задавать мне вопросы. Прибавив скорость, я направился в Стрезу, но там подошел ближе к берегу и, двигаясь вдоль набережной, разглядывал экипажи, машины и облокотившихся на парапет людей. Потом развернул лодку и отправился на виллу. Было половина седьмого, когда я подогнал лодку к пирсу виллы. И увидел бегущую по пляжу Валерию.
– Где вы были весь день? – спросила она, улыбаясь мне. – Я везде вас искала.
– В Стрезе. Биччи нужны были кое-какие запчасти, а я был свободен и поехал поискать их для него.
– Встанем в тень, Дэвид, мне надо поговорить с вами.
– Где Лаура, она около синьора Бруно?
– Да, я дежурю ночью.
– А Лауру это устраивает?
Валерия удивленно взглянула на меня:
– Она сама мне так предложила.
Я шел за ней по пляжу к тени под ивами.
– У меня для вас новости, Дэвид. Я насторожился:
– Хорошие?
– Прекрасные новости, дорогой.
Она села на камень, пригласив меня сесть рядом.
– Я разговаривала с отцом.
– Не о нас?
– Нет, не о нас, правда. Я говорила с ним о работе для вас. Он согласен дать вам эту работу, Дэвид.
Я оцепенел, чувствуя трепет триумфа, охвативший меня. Кто сказал, что это не было хорошим предзнаменованием? Все складывалось в мою пользу: сначала этот человек в белой рубашке, теперь вот это.
– Вы уверены, Валерия?
– Да, я поняла по его глазам. Он обрадовался.
– Вы ничего ему не сказали о нас?
– Нет. Мы договорились сказать ему об этом позже. – Она посмотрела на меня. – Вы довольны, дорогой?
– Да, все хорошо.
– Я скажу доктору Перелли. У него все бумаги отца, и если отец согласен, то и он не будет возражать.
– Значит, в понедельник я могу начать работать над книгой?
– Конечно. У вас будет комната на вилле. Я приготовлю ее сама, дорогой. Вам нужен хороший письменный стол. Давайте поедем завтра в Милан и выберем стол.
– Послушайте, почему я не могу продолжать переносить Бруно? Какой смысл искать нового человека, я все равно буду жить на вилле? Мы скажем доктору Перелли, чтобы он не искал нового человека.
Валерия взяла меня за руку:
– Мы сможем видеться чаще. О, Дэвид, я так рада!
Я обнял ее.
– А что скажет Лаура?
– Не все ли равно, что она скажет? Моя личная жизнь ее не касается.
– Ну, тогда я не хочу знать ее мнения обо мне. Я поцеловал Валерию.
За несколько минут до половины восьмого мы с Валерией пошли на виллу. Лаура читала, сидя на веранде. Бруно лежал в своем кресле, обратив взгляд на вершину Моттероне.
– Почему так поздно? – Лаура закрыла книгу, взглянула на часы. – Бруно пора переносить в комнату. Валерия посидит с тобой сегодня вечером. А я спущусь в ангар. Хочу послушать немного джаз, а я знаю, что ты его не любишь!
Бруно посмотрел на Лауру, в его глазах мелькнула тревога, но ее холодное, бесстрастное лицо ничем не выдало ее эмоций.
Когда она ушла с веранды в свою комнату, я покатил кресло в спальню.
– У меня еще не было возможности поблагодарить вас, синьор, за то, что вы мне дали работу и возможность писать книгу, – сказал я после того, как перенес его из кресла на кровать.
Глаза Бруно улыбались, потом он посмотрел на Валерию и опять на меня.
– Мы поговорим подробно обо всем утром, – сказала Валерия, ласково коснувшись губами лба Бруно. – Сегодня такой длинный день, и, я думаю, сейчас ему следовало бы отдохнуть. Идите ужинать, Дэвид. Что вы делаете вечером?
Я был рад, что стоял спиной к свету и мне не надо было встречаться с ней взглядом.
– Я хотел бы отправиться на ночную рыбалку, если не будет других поручений.
– Зайдите около половины одиннадцатого, перед тем как я пойду спать, – сказала она. – Я тут одна провожу время. Думаю, отец к этому времени будет спать, поэтому постарайтесь не шуметь.