Остроги. Трилогия
Шрифт:
Секунда, две, три… Дверь чуть-чуть, самую малость приоткрылась. Дан занес кулак для удара. Тут главное не перестараться – охранник нужен не просто живым, но способным членораздельно говорить.
– Это я, – послышалось из-за двери, затем в сортир проникла чернявая голова Мариши. – Клиент готов. Схватил меня, сволочь… Не удержалась я.
Дело принимало скверный оборот. В любой момент в коридор мог зайти сослуживец Федота – да тот же коренастый, обеспокоенный отсутствием подчиненного и его «дружков». А тут – бессознательное тело у сортира, да еще с признаками насилия.
Данила выскочил за дверь, приподнял под мышки Федота, вырубленного так не вовремя. Федот застонал и ухватил Дана за ягодицу. Остро захотелось проломить ему висок.
– Дверь открой, – скомандовал Дан.
Повесив на плечо трофейный «калаш», Мариша открыла. Дан затащил охранника, уложил на серый кафель у писсуаров. Умывальник, оглушительно чихнув, выдал порцию ржавого цвета. Дан плеснул воду на лицо Федота. Никакого эффекта.
– Ах ты сволочь! – Мариша в сердцах пнула охранника.
Федот тотчас открыл глаза и подмигнул ей. Дан понял, что лучше не вмешиваться. У мисс Петрушевич тоже были пятерки по спецкурсу директора. К тому же она горела желанием применить полученные знания на практике.
Вскоре «варяги» узнали, в какой камере размещен ленинградец и какой ключ из связки подойдет к замку. Данила помог Федоту пройти в «отдельный кабинет» и, усадив его на стульчак, пристегнул наручниками к трубе. В рот сунул кляп – грязный носовой платок, обнаруженный в кармане охранника. Вооружился Данила резиновой дубинкой-демократизатором – не «калаш», но все-таки.
– Значит, за угол, потом налево, пятая дверь?
Федот кивнул. И вот тогда Данила от души врезал ему. А вот не надо лапать чужих девушек.
– Давай быстрее, Даня.
Они метнулись по коридору, свернули за угол, вот и нужная камера. Обшарпанная дверь, ржавая заслонка, номера нет.
Едва мерцающие лампочки под потолком и вовсе погасли, «варяги» оказались в полнейшей темноте. Оставалось довериться рефлексам, а те прям умоляли Дана прижаться вместе с Маришей к стене и затаить дыхание. И только потом уже идти в камеру.
*
Палача – а кто еще мог войти в камеру? – Самара ударил кулаком в голову, рассчитывая если не убить, то хотя бы вырубить. По возможности – надолго. Вообще-то полковник запросто ломал кирпичи на тренировках и показательных выступлениях, но сейчас удар получился слабый – из-за резкой боли в ребрах, которая едва не опрокинула его в пучину беспамятства. Кости все-таки сломаны. В лучшем случае обошлось трещинами.
Глаза Самары, не привыкшие еще к мраку, определили в незваном госте человека высокого, худощавого – и все это за миг до того, как тот резво отшатнулся после атаки полковника. Потому-то последовавший после неудачного удара хук воткнулся в пустоту, едва не развернув Самару вокруг своей оси.
А в камеру проник еще кто-то. Самара его не увидел, но почувствовал: в помещении как-то сразу стало не только затхло, но и тесно.
«Итого палачей двое», – подумал Самара, а потом носок ботинка, врезавшись ему в живот, начисто лишил охоты размышлять. Дыхание перехватило, он согнулся вдвое, кляня себя за самоуверенность – надо было действовать аккуратней, коварней, а не атаковать в лоб.
– Эй, питерский, не трепыхайся, – упав на колени, услышал он тонкий, возможно даже женский, голос.
Следующий удар – в висок – ему удалось блокировать. Но с ним сражались двое, и они не были новичками в рукопашном бою. Да и Самара нынче не в лучшей форме. Так что шансов на победу у него меньше чем мало.
И тут в камеру вошли еще два человека. Аж четверо палачей – не много ли чести для одного ленинградского полковника? Самара улыбнулся. Надо же, как москвичи его боятся.
Однако последняя парочка принялись раздавать тумаки первой. И хоть в камере было темно, удары их оказались точны, они вмиг свалили палачей на пол.
Неужто помощь к нему пришла? Держась за бок, Самара поднялся.
Потухшая лампа у потолка вновь разгорелась в полную силу – и это было подобно вспышке сверхновой. Полковник зажмурил глаза, успев заметить, что дверь камеры распахнута. Выставив руки перед собой, он кинулся к выходу, надеясь не врезаться в стену из-за чрезмерного рвения. Его схватили за плечо, он яростно, до боли в ребрах, отмахнулся, но не попал.
– Не спеши, полковник, а то успеешь.
Пальцы сильнее впились в его плечо.
– Мариша?!
– Она самая. – Чужая рука отпустила его. – И Данила Сташев со мной, помнишь такого?
Самара помнил. И девчонку, пленившую его, и паренька, который в кабинете Тихонова задавал каверзные вопросы. Хороши спасители, нечего сказать. Моргая, Самара открыл глаза. Через пару-тройку секунд он сумел рассмотреть «варягов».
– Чем обязан? – спросил он, скрестив руки на груди. – Явились лично отправить меня на тот свет? Право, не стоило беспокоиться. От желающих отбоя нет. Скоро в очередь будут становиться.
– Не мы, – мотнула головой Мариша. – Они явились. У нас другая задача.
Полковник обратил внимание на мужчин, лежащих на полу. Один – лысый, с бородой. Второй – худощавый, рябой. Худощавый сжимал удавку. Оба без сознания, если вообще живы.
– Вот, значит, как в Москве казнят военнопленных. – Самара огладил усы. – Меня едва не задушили, надо же.
Глава 7
Я – зомби
– Знакомые всё лица. – Мариша навела трофейный автомат на неудавшихся палачей. – Даня, погляди-ка на голубчиков.