Остроги. Трилогия
Шрифт:
– Дай-ка. – Самара забрал у Дана инструмент, поднес к носу, втянул воздух. – Да, это не Финский залив… Спирт, – выдал он результат исследования. – Точно спирт.
– Так ведь дезинфекция. Это ж Эрика топор, он по мясу главный спец. – Светлана всхлипнула. – Всегда мыл инструмент после работы. Это он за меня… перед Стерхом. Не знаю, жив ли… – Она зарыдала в голос.
Стерх. Нужное имя прозвучало. «Варяги» дружно уставились на девушку. Даже рядовой Петров и Ашотик забыли, что им надо высматривать приближение врага, а не любоваться заплаканными красотками. Гурбан помог Светлане встать, усадил ее на колоду. Мариша тут же оценила фигуру аборигенки – и, хмыкнув, демонстративно отвернулась.
Пока Гурбан соображал, как правильно задать вопрос, чтобы не довести Светлану до слез, к разговору подключился Сташев-старший:
– Девонька, скажи, как нам попасть на прием к Стерху. – Подумав чуть, он добавил: – Нам назначено.
Девушка задрожала и побледнела, явно намереваясь грохнуться в обморок.
Положение спас Ашот. Он плюхнулся с ней рядом, благо на колоде места хватало.
– Ай, дорогой, зачем обманываешь? – Он ткнул Павла Сташева тыльной стороной ладони в грудь – мол, отвали, папаша, и не отсвечивай. – Какой назначено, кто сказал? Разве что судьбой назначено. Хватит ему девушек обижать, Стерху этому. Он тебя обидел, да? Мы убьем его. Зарежем. – Ашот покосился на Самару, который все еще держал топор, и добавил: – Зарубим. – А потом, склонившись к уху Светланы, что-то прошептал, после чего та обильно покраснела и захихикала.
Данила от досады аж язык прикусил. Ну что в Ашотике есть такого-эдакого, а? Бабы на него как мухи на то самое ведутся…
Толстяк еще что-то шепнул на ухо Светлане, и та опять прыснула от смеха. Лучше бы она этого не делала, разбитые губы шарму ей не добавляли. Смех ее внезапно оборвался, она ойкнула и схватилась за ключицу – похоже, не только с личиком у нее проблемы, но и кости помяты.
– В общем, заметано, да? – спросил Ашот так, что услышали все. – Завтра в семь у Медного всадника?
Светлана кивнула и указала на шкаф возле гигантской мойки. Пока Данила и прочие соображали, что бы это значило, Маркус подошел к шкафу, открыл его, бесцеремонно сгреб с полок поварскую посуду. За всеми этими пожитками обнаружилась стальная дверь с большим, как рулевое колесо от «КрАЗа», вентилем и крохотным окошком.
– У него, у упыря этого, раньше в другом месте хозяйство было, а потом сюда все перевезли. На грузовиках. Я туда, – она кивнула на дверь с вентилем, – жрать носила. Через другой ход, правда. Это запасной, секретный.
– Упырь? – Павел Сташев нахмурил лоб. – Что еще за упырь?
– Стерх, да? Ты о Стерхе? – задал наводящий вопрос Гурбан.
– Ну да, об упыре этом. Тут не ходила, знала, что дверь есть, но не ходила.
– Так значит, прогуляемся, да? Покажешь дорогу? – Ашот игриво улыбнулся.
Но на сей раз его обаяние не сработало. Девушку буквально откинуло от него, она упала с колоды и, не вставая с пола, заголосила:
– Не пойду, ты что?! Нельзя! Только в обед! И тихо надо, чтоб не будить! И стражи там, хоть не злые, а страшно!
– Ну же, милая, прогуляемся, убьем Стерха, все будут довольны! – Ашот заулыбался во все тридцать два, блеск которых терялся в тени его грандиозного шнобеля.
Девушка неуверенно кивнула.
– Ну и отлично. – Маркус вцепился в вентиль, такой ржавый, будто его целый год продержали в морской воде. Маркус захрипел от напряжения, но вентиль и не подумал сдаваться!
Повесив автомат на плечо, Гурбан пришел к нему на помощь. Данила и остальные с удовольствием присоединились бы к парочке, но в шкафу было не так уж много места.
Дан незаметно наблюдал за Светланой. Та явно хотела улизнуть, но боялась гнева «варягов». Надо держать с ней ухо востро, как бы чего не учудила.
Скрипнув, вентиль поддался немного, потом больше. Всё, провернулся до упора. Маркус навалился на дверь. Толстая стальная плита на мощных петлях – хорошо, кстати, смазанных, в отличие от вентиля – открылась без малейшего скрипа. По инерции Маркус шагнул в темноту за ней, лишь слегка освещенную из кухни. Из-за спин товарищей Данила увидел, что за дверью располагается то ли комната, то ли еще один коридор.
– Фонари приготовьте. – Гурбан вытащил из рюкзака свой и шагнул за Маркусом, следом Мариша и Ашот с Самарой.
Наморщив лоб – пытаясь вспомнить, говорил ли ему кто захватить с собой фонарь, – Дан поспешил за коллегами. Рядовой Петров шел последним. Обернувшись, он толкнул дверь, на которой с обратной стороны вентиля не было, только обычная дверная ручка буквой «С». То есть войти можно, выйти – нет.
Дверь гулко захлопнулась. Теперь свет поступал только из крошечного окошка.
– Это… – прозвучал в темноте голос Петрова, – я не понял, а девка эта, Света, там, что ли, осталась, да?
– Твою мать! – Луч от фонаря Гурбана метнулся к двери, но Ашот оказался проворнее, он уже вцепился в ручку, дергаясь всем телом. Увы – дверь не поддавалась.
В крохотном окошке показалось личико Светланы. Она виновато улыбалась.
– Открой, родная. – Ашот улыбнулся, типа шутку оценил. – Это ж я. Мы ведь завтра у Медного всадника, да?
Она грустно покачала головой. Учитывая, что губы у нее были разбиты, получилось очень-очень грустно.
– Открой! – Ашот мгновенно озверел, от его показной галантности не осталось и следа.
Светлана приставила к разбитым губам указательный палец. Но Ашоту не так-то просто заткнуть рот.
– Открой! – Он сорвал с плеча автомат и врезал прикладом по стеклу – бронированному, как оказалось, ибо оно и не подумало разбиться.
Светлана отпрянула. Дверь шкафа закрылась. «Варяги» погрузились во мглу, единственным источником света в которой теперь был фонарик Гурбана.
И фонарик этот, мигнув, погас.
*
В новой лаборатории Павла Сташева пахло краской и цементом. И еще – Ксю здесь не нравилось.