Остроги. Трилогия
Шрифт:
— Более-менее.
— Тогда открывай опять. Первым пойдешь. Я за тобой.
— Начальник, ты сам видел, тут зомбаков щас столько, что…
— Вот и будешь их на себя отвлекать. Мясник, ты за мной. Остальные минут через пять, а то мало ли. Задача ясна?
Кивки в ответ.
Макей попятился:
— Я… я не пойлу!
— Пойдешь. И советую достать из нычки карабины, иначе без страховки поползешь.
Угроза оказалась действенной. Карабины с ремнями обнаружились в грязных спальниках, которыми был прикрыт лаз. В кожаные петли этих нехитрых приспособ продевались ноги, ремни обтягивали поясницу и грудную клетку. Макей в два счета нацепил причиндалы на себя, затем помог вдеться в «сбрую» Гурбану и Мяснику.
— Сколько еще таких комплектов?
— Три.
Не надо быть академиком, чтобы посчитать, что на всех чистильщиков «сбруй» не хватит.
— Доктор, останешься тут, прикроешь. К люку никого не подпускай.
— Есть!
Теперь надо закрепиться на тросе и скользить по нему, перебирая руками под днищем вагона, зависнув спиной над шпалами. Занятие само по себе достойное, а ведь еще летучие мыши…
Макей проследил за взглядом Гурбана, который уставился на трупик рукокрылого хищника.
— Проворные зомбаки, недавно появились. Раньше по ночам только филины сновали и совы еще некоторые, но те под колеса соваться не решались.
— Хватит трепаться, лезь уже!
— Щас, только фомку возьму.
— Зачем это? — спросил Бек.
— В носу ковыряться. — Достав из второго спальника фомку и сунув ее за пазуху, Макей полез: отодвинул люк и быстро юркнул в рассветный полумрак, особенно густой под составом. Сделал он это с каким-то даже лихачеством — вот я какой, кто сумеет так же?
Кряхтя, Гурбан присел у люка, велел держать себя за ноги, затем протиснулся в лаз, вцепившись в вибрирующий тросик, и один за другим закрепил два карабина — на груди и животе.
— Отпускайте! Следующий! — Он пополз, держа ноги на весу и перебирая руками по тросу, для удобства передвижения смазанному какой-то вязкой, жирной дрянью.
Так и хотелось повернуть голову и посмотреть на то, что внизу. Расстояние тут плевое. Гурбан слышал от кого-то, что диаметр колеса пассажирского вагона около метра… И хорошо, что не оглянулся, ибо скоро попался участок колеи, где между шпалами очень густо росла высокая трава, жесткие стебли которой ощутимо прошелестели по спине. Поддайся Гурбан любопытству — и мог бы без глаз остаться!
Макей впереди двигался быстро, сноровисто — не впервые ведь совершает этот опасный рейд, закрома Острога-на-колесах для него чуть ли не дом родной. Гурбану пришлось постараться, чтобы сократить расстояние, он едва поспевал за оборванцем.
— Эй, Гурбан! — Это Мясник догнал командира чистильщиков. — Давай быстрее, чего копаешься?!
Серега Мясник, выходец из деревеньки под Новосибирском, был значительно моложе Гурбана, и как бы командир не хорохорился, а годы все же сказывались.
Гурбану удалось догнать Макея, когда метров через десять от люка тому пришлось отстегнуться, чтобы перекинуть карабины за скобу, в которую был протянут трос, провисающий совсем немного. Макей прошел препятствие, теперь была очередь Гурбана закинуть на скользкий от смазки трос предплечье, отстегнуть карабин, что на груди, и вновь застегнуть уже за скобой. И, продвинувшись немного вперед, повторить трюк с карабином на животе, но уже зацепившись за трос ногой — лишним маслянистым разводом на штанах стало больше.
Только вроде перебрался, как пришлось повториться — дальше «игольные ушки», в которые была продета «нить», располагались чаще. Куртка на груди и рукавах просто-таки пропиталась жирной вонючей дрянью, от холодного металла задубели пальцы.
С предосторожностями миновав сначала колесную тележку, потом сцепку, а потом опять колесную тележку, Макей ускорился по ровному — без перестежек — участку пути и добрался-таки до люка. Гурбан немного замешкался под колесной тележкой, никак не мог отцепить карабин на животе. Вдруг охватила уверенность, что толстые пружины-амортизаторы сейчас лопнут и вагон просядет, всей тяжестью размазав его по шпалам… Наваждение сгинуло, стоило только карабину защелкнуться. К тому же отрезвила боль — Гурбан расцарапал палец о зацеп на тросе.
А Макей уже открыл люк. Для этого ему пришлось воспользоваться фомкой. Заглянув в проем и убедившись, что на складе никого нет, он сначала отстегнул карабин на животе, затем на груди, и юрко, как хорек в курятник, проник в продовольственный склад.
Гурбан как раз вышел на финишную прямую. Палец его кровоточил, голова кружилась, от постоянного напряжения болели все мышцы. До люка два метра, метр, подтянуть тело ближе к проему…
Мясник, который не отставал ни на сантиметр, вновь воспользовался мощью своих легких:
— Быстрее!!!
Эдак он докричится до того, что его проводники услышат.
— Давай же!!!
Мясника заглушил скрежет. Это поезд налетел на что-то вроде противотанкового «ежа», подкинутого на шпалы. И вот этот стальной «еж», сваренный из ржавого лома, цеплял днища вагонов и бетонные шпалы, оставляя на металле царапины, если и замедляя ход состава, то незначительно — те, кто сделал «ежа», неверно выдержали размеры.
И «еж» рядом уже, его отлично видно в свете фонаря, направленного Мясником. Окисленный металл порвет Гурбана в клочья — и он все ближе и ближе!
Рука, задрапированная в рванину и скотч, вцепилась в Гурбана и потянула на себя, вторая отщелкнула карабины один за другим. Это Макей помог командиру влезть в склад. А уж Мясника не пришлось долго уговаривать — он ласточкой влетел в проем, оказавшись внутри за миг до того, как вагон налетел на «ежа». Вагон тряхнуло, Мясник выронил фонарь, внизу скрежетнуло, мелькнули неровные ржавые выступы и сгинули, на миг зацепившись о край проема.
Гурбан привалился спиной к чему-то твердому. Он тяжело дышал, сердце колотилось.