Остров амазонок (Дикие)
Шрифт:
Раболепный фотограф хотел сделать еще один снимок, но Раки жестом услал его прочь, говоря при этом:
– Довольно, ты и так извел километр пленки. – И рассмеялся высоким, пронзительным смехом. – Вас должны были проводить в мой кабинет, мистер Скотт, а не сюда.
Следуя за Раки по пурпурному ковру, Гарри заметил, что ботинки генерала из страусовой кожи, украшенные бриллиантами, были снабжены высоченными каблуками. Придя в свой кабинет, Раки уселся за письменный стол и скрестил на груди руки. Гарри он не предложил сесть, и тот остался
– Я слышал, вы сегодня побывали в Катанге? – спросил Раки.
Гарри кивнул. Врать было бессмысленно.
– И что же вам удалось узнать?
– Я узнал, что пять женщин два дня назад вышли в открытое море на лодке, господин президент.
Гарри старался быть сдержанным и вежливым, зная вспыльчивый характер генерала.
– Есть лишь доказательства, что беглецы устроили лагерь в священном месте, – сказал Раки. – А доказательств того, что это были белые или женщины, нет.
Гарри не стал уточнять, кто еще может носить черный кружевной лифчик.
– Я вызвал вас сюда, чтобы окончательно определить дату подписания соглашения, – продолжал президент.
– Мы еще не оговорили всех условий контракта, – сказал Гарри, – не уточнили некоторых деталей.
В конце концов договорились снова встретиться через два дня, семнадцатого марта.
Президент встал, подчеркивая тем самым, что разговор окончен.
– Да, кстати, – сказал он, – нам бы не хотелось, чтобы вы снова исчезли, мистер Скотт. Вам лучше ходить с охраной, пока вы здесь, на острове.
– Благодарю вас, но у меня есть два телохранителя из «Нэксуса», – вежливо ответил Гарри.
Президент пожал плечами:
– Как хотите.
Выйдя из дворца, Гарри получил свой «смит-вессон».
Направляясь в отель, Гарри анализировал встречу с Раки. Президент дал понять, что исчезнувшие члены «Нэксуса» его не касаются, потому что они пропали накануне того дня, когда Раки вернулся к власти. Но почему Раки ничего не сказал Гарри, что следы женщин обнаружены?
Была и еще одна загадка. Почему с ноября по март Раки избегал разговоров о подписании конвенции и вдруг внезапно захотел немедленно заключить соглашения пятнадцатого марта, через три дня после сообщения о том, что женщины живы.
Шагая вдоль бульвара, усаженного деревьями, Гарри пожалел, что отправился пешком – солнце пекло нещадно. К тому времени, когда он миновал последнее обнесенное колючей проволокой колониальное здание и вышел к городку, его штаны и рубашка «сафари» насквозь пропитались потом.
Гарри свернул и нос к носу встретился с группой солдат. Он прошел мимо, чувствуя на себе их пристальные взгляды.
Когда дюжина молодых головорезов окружила Гарри, он понял, что ему придется воспользоваться своим пистолетом.
Самый высокий из них встал перед Гарри и рявкнул:
– Деньги!
Гарри вспомнил, что опустошил кошелек, потратившись на этих двух жутко дорогих поросят сегодня
– У меня ничего нет, – сказал он. – Но я могу достать денег. Пойдемте со мной в гостиницу. Я сразу дам вам много денег.
– У тебя нет денег?
Гарри почувствовал невыносимую боль в животе, потом кто-то ударил его прикладом автомата по затылку, кто-то пнул ногой в лицо.
Он упал, подогнув колени и обхватив руками голову, и они начали его избивать.
Гарри не мог как следует открыть глаза – настолько распухли его веки. Пистолет, конечно, исчез. Одежда вся была порвана. Попытавшись поднести руку к кровоточащему носу, он почувствовал невыносимую боль в пальцах. Он заставил себя разлепить глаза. Он решил больше не двигаться, пока ему не удастся немного восстановить силы.
Кое-как восстановив дыхание, он сделал попытку сесть. Это было трудно, поскольку чье-то голое тело лежало у него на ногах. Еще кто-то привалился к его боку. Гарри догадался, где он. Это была одна из тюремных камер куинстаунской полиции. Трое голых чернокожих делили с ним эту камеру.
Гарри снова попытался сесть, и на сей раз ему это удалось. Преодолевая боль, он вытащил ноги из-под лежащего поперек них тела. Дверь открылась. Двое солдат втащили еще одного мужчину в залитой кровью одежде.
Гарри сидел скрючившись, спрятав голову в колени. Он не хотел, чтобы солдаты заметили, что он пришел в сознание.
Прошло два часа.
Дверь открылась. При свете тусклой лампочки Гарри увидел того самого капитана, который сегодня дожидался его в офисе Керри. Он ткнул своей щегольской тросточкой в охранника, прикорнувшего на столе, и стал о чем-то его спрашивать. Тот указал на камеру, в которой находился Гарри. Капитан вошел в камеру, отпихнув ногой одного из чернокожих.
– Президенту доложили, что вас арестовали за отказ предъявить свой паспорт, когда вас об этом попросили. Он послал меня, чтобы я отвез вас в гостиницу. Нас ждет джип.
«Слава богу, что люди президента следили за мной!» – подумал Гарри.
Медленно, собрав все свои силы, он вышел в душную ночь из смрадной, зловещей тюрьмы. Капитан подвез его до отеля «Индепенденс».
– Мистер Скотт! – закричала выбежавшая навстречу миссис Чанг. – Бобби! Фредди! Полотенце!
Опухшими губами Гарри пробормотал:
– Не могли бы ваши парни проводить меня под душ? Пожалуйста, позвоните в Маунт-Иду. И вызовите врача.
Суббота, 16 марта
Раздался стук, и в дверях комнаты появился Фредди, секретарь миссис Чанг. Повернув голову, Гарри сморщился от боли.
Фредди протянул красный пластмассовый поднос, на котором стоял стакан с отвратительным пойлом – лекарством, которое прописал врач.
Гарри, морщась от боли, обмотал бедра полотенцем и направился к умывальнику.